Я вернулась в комнату, растянулась на постели, засунув очки под подушку, и уже почти было задремала, потому что после сытной трапезы поспать – самое то. Мысли в голове шевелились простенькие, необязательные – я немножко подумала о несправедливости, о мужской гордыне, о том, какие у шефа белые и гладкие плечи, о пауках, которые снятся мне непрестанно почти каждую ночь.
А вот интересно, шеф сказал, что у всех чародеев из его списка есть алиби на момент убийства «вдовы Жихаревой», а потом перенес меня с собой на много верст в подвал приказа. Тогда что такое алиби для чародея, если он за пару мгновений может в любом месте оказаться? Ничто! Значит, если бы меня от дела не отодвинули, как бы я это самое дело распутывала? Думай, Геля, тебе голова для этого дадена!
Я бы разделила его на несколько «нитей». Первая – чародейская. Тут я пока не знаю, как подступиться, тут бы мне консультация понадобилась. Вторая ниточка – любовная. Я бы вызнала про всех мужчин, с которыми «Жихарева» дружбу водила, и сравнила бы списки – чардеев и любовников. Только вот все это и без меня уже сделали, в этом я уверена.
Третье. Венера из Парижа. Что у нее с покойной Анной Штольц общего? Мамаев? Кстати, и эту ниточку из рук выпускать нельзя, хотя она настолько явная, что просто не может быть верной.
Четвертая. Коляска разбойного приказа…
Пятая…
Нитей было уже много, я не могла их все держать в голове одновременно. Может, потому и заснула. И мне, конечно же, приснился паук, только теперь пауком тем была я. Я сплетала ниточку за ниточкой, скрепляя обрывки знаний. Купец Жихарев, несчастная Анна, Мамаев, Петухов, Толоконников, шеф – всем находилось место в моей паутине. И мне было очень правильно и спокойно, я методично плела свою сеть и знала, что через какое-то время, пусть не сразу, ответ для меня станет очевиден.
Жаль, что я обо всем этом забыла, когда проснулась.
– Я тебе говорил, она тут! – орал кто-то над ухом. – Пусти, аспид! Рука! Ай!
– И зачем ты ее сюда притащил, окаянный? – басил Зорин. – Покалечил нам красавицу?
– Тише говорите, – увещевал Эльдар. – Семушка за стенкой, услышит, нам всем мало не покажется!
– Я ее без сознания на каретном дворе нашел, – оправдывался неклюд. – В кровище!
– У меня еще ожоги были, – сообщила я, не открывая глаз. – Как от гусеницы ядовитой.
– Чавэ! – Бесник потрогал меня за нос. – Бледненькая какая…
Я надела очки, села на кровати и строго проговорила:
– Что за балаган, господа, вы здесь устроили? Проявите уважение к страдальцам, обитающим в этой… обители!
Обитающим в обители! Перфектно, Геля! Твой учитель словесности велел бы тебе стоять в углу на горохе за эдакие экзерсисы.