– А зачем ты неклюдский пояс надел, Ванечка? – уже спокойнее спросила я Зорина, заметив у него под сюртуком знакомые серебряные пластины.
– Я с его помощью этого вон, – Зорин махнул в сторону неклюда, – искал.
– Далеко же ты меня искал, чардей, – скривился Бесник. – Ровно до вашего приказного дневального. Я, чавэ, – неклюд обернулся ко мне и опустился на краешек кровати с таким видом, будто дело обычное и у нас с ним так общаться давно заведено, – отмечаться в приказ пришел. Стою, значит, имя свое в книге отмечаний корябаю, тут налетают на меня эти два разбойника и давай пытать.
– Допрашивать! – возразил Зорин.
– Пытать! – припечатал неклюд и вытянул вперед руку, демонстрируя синяк на запястье. – С угрозами и членовредительствами!
– Это у них стиль такой в приказе, – успокоила я Бесника, припомнив, как мне лично угрожал Крестовский. – Ну не до смерти же тебя запытали. Значит, ты меня, получается, спас?
– Получается.
– Спасибо. А когда ты меня на каретном дворе нашел, ты никого больше там не видел?
– Тень? Морок? – Бесник пожал алыми плечами. Страсть собеседника к вырвиглазным цветам сорочек меня несколько фраппировала. – Да я там, честно говоря, не присматривался и не принюхивался. Запах был гадостный, будто… – неклюд поводил глазами из стороны в сторону, – будто и не человек там был.
– Понятно, – ввернула я любимое шефово словечко.
Если бы мне ничем таким в приказе заниматься не запретили, я бы первым делом каретный двор обыскала. Орудие, так сказать, преступления найти попыталась. Дубина? Отравленная гусеничная дубина! Только что придуманный предмет меня немало вдохновил.
Мамаев с Зориным тем временем попытались обустроиться для беседы. На кровати места для них не оставалось, Эльдар уселся на подоконник, Иван просто прислонился к стеночке, бормоча под нос что-то недовольное.
– Документы мне захватили? – спросил появившийся на пороге Крестовский.
– Что ж вы всей честной компанией к барышне-то ввалились? – Лекарь Матвей Кузьмич тоже не желал остаться в стороне.
Зорин порылся во внутреннем кармане сюртука и достал трубочку бумаг:
– Вот все, что под руку попало.
Шеф зашуршал документами, высокомерным жестом согнал с моей кровати Бесника и занял его место. Я почувствовала себя крайне неуютно, поискала глазами, на ком бы свой взор успокоить, и выбрала лекаря. Матвей Кузьмич смотрел сурово, почему-то не на нарушителей лазаретного спокойствия, а на меня, страдалицу.
– Кхм… – кашлянула я значительно. – Тут лекарь велел мне Беснику кое-что рассказать.
Все, кроме шефа, погруженного в чтение, навострили ушки.