«Как на такое реагировать?» — возник очевидный вопрос. Девушка явно была слишком молода для меня внутренне. Кроме изумительных пропорций и отличной внешности я не видел в ней ничего, что могло бы поистине зацепить. С возрастом начинаешь больше думать о внутреннем мире человека, нежели о величине груди и прочих вещах.
Но мне удалось быстро отдернуть себя от подобного рода размышлений, так как передо мной стояли гораздо более важные задачи.
Первостепенно необходимо было разузнать, кем был мой отец, чем занимался, почему стал целью для главы клана Морита. Уверен, что Минуро не стал бы спроста убивать обычного учителя. Это никак не клеилось в моей голове.
Перед тем, как начинать действовать, мне нужно было выстроить верную стратегию, выждать лучшего момента и начать решительно делать то, что должен, дабы возвысить свое имя в обществе и связаться со светской тусовкой. Благо, с телом проблем становилось все меньше, я буквально чувствовал прогресс как в физическом плане, так и в силе и объеме маны в своем теперь не таком уж и ужасном теле. Признаюсь честно, меня жутко раздражала собственная слабость, которая не один раз приводила чуть ли не к смертельному исходу.
Свалившись обратно на кровать, я раскинул ноги и руки и глубоко зевнул.
Потянувшись, надел свой халат и вышел из комнаты. Спускаясь вниз по лестнице, я навострил уши и резко остановился. На кухне был слышен голос Коджи.
«Что за…»
Заиграв желваками, я спустился в кухню и встал в проеме, с осуждением взглянув на Коджи и Монику, которые, заметив меня, чуть сгруппировались.
— Я же сказал…
— Рорик, — перебила Азуми. — Это я их впустила! — она смотрела на меня с неким осуждением, смешанным со страхом.
Я с минуту смотрел на нее с приподнятой бровью и мысленно задавал очевидный для нее вопрос, но та лишь скрестила ручки, выражая упертость.
«Что сказать… добрая душа…»
— Ты забыла, как он тебя подставил? — приподнял я бровь еще выше. — Могу напомнить…
— Он не был виноват! — нахмурилась та. — Вы оба виноваты! И вам придется помириться, иначе я сама уйду! — стукнула та кулаком по столу так, что ее вилка взлетела в воздух.
— Азуми, не смей со мной так говорить… — нахмурился я. — Что Коджи сделал ради тебя? Потратил все деньги, которые ему оставили родители? Или же дал тебе возможность насладиться запахом смрада и вечным чувством голода? Знаешь, почему он здесь? Потому что ему больше некому броситься в ноги и попросить милостыни ради очередной тусовки…
Девочка на секунду замолчала, переваривая все, что я сказал. Вспоминая то, как сильно билось ее сердце в том заброшенном доме, я вообще не ожидал от нее подобного. Думал, поймет меня, не станет перечить и защищать такого, как он.