Похоже, подумала она, сегодня день странных подарков. Вернувшись на кухню, Лорен не обнаружила крысиной семьи на столешнице, но позже, когда выкидывала чайный пакетик, заметила игрушку в мусорном ведре, перевернутую вверх дном – ярлычком с подписью художника наружу. Должно быть, Патрик выкинул, перед тем как пойти наверх. Пожав плечами, Лорен плюхнула сверху чайный пакетик и закрыла крышку.
Харпер в очередной раз проверила телефон и, не увидев новых сообщений, сунула его обратно в ящик стола. С тех пор как Эми пообещала «быть на связи», прошло четыре дня. Харпер несколько раз порывалась написать первой, но каждый раз останавливала себя. Она понимала, что напористость обычно отталкивает, и к тому же неясно, что Эми вообще надо. Ее не разберешь. Иногда кажется, что откровенно с ней флиртует, но, с другой стороны, флиртует она со всеми подряд. Наверное, это был просто дружеский жест, и с этим не нужно ничего делать, можно вообще перестать про это думать. Тем не менее каждый раз, когда Харпер смотрела на пустой экран телефона или торопливо открывала очередное уведомление, которое на поверку оказывалось всего лишь рабочим письмом или спамом, все начиналось по новой. «Что такого, если я напишу первой? Не обязательно же это будет выглядеть так, будто я жить без нее не могу? Просто по-дружески о себе напомню. Но не выйдет ли слишком назойливо? Это был бы провал». Если выбрать неправильный тон, можно и вовсе выставить себя на посмешище. Прошлой ночью Харпер заснуть не могла, все прокручивала в голове возможные варианты идеального небрежного сообщения, а-ля «если не можешь – ничего страшного». Пару раз даже набрала что-то такое в телефоне, но в итоге все удалила.
Раздался стук в дверь. Трапп вошел в кабинет и положил на стол перед ней пластиковый конверт, который она тут же узнала. Харпер подняла голову, стараясь не встретиться с начальником взглядом, чувствуя, как от него волнами исходит раздражение. Обычно все, что она отправляла в лабораторию, возвращали лично ей, детективу, ведущему дело, а не вышестоящему офицеру, чья подпись на конверте была не более чем бюрократической галочкой. Но в этот раз конверт почему-то оказался у Траппа, а красный штамп на нем гласил: «ВЕРНУТЬ».
– Что это такое? – спросил он.
Невозмутимо улыбнувшись, Харпер взяла в руки конверт и перевернула его.
– Это? Кажется, запись с камеры видеонаблюдения, с того происшествия в больнице на прошлой неделе. Я что-то неправильно заполнила?
– Я прочел информацию на конверте, Джо. Проблема в том, что я не помню, чтобы я это подписывал.