Многие сидели, задумчиво теребили свои бороды да чесали затылки.
– А начнётся бунт, кровавый и безудержный, – сам же и ответил на свой вопрос Фотич. – Людям надо жрать, а жрать будет нечего! Такой огромности едаков ни один город попросту не выдержит. И все те запасы, что были уже заложены во всех амбарах и в посадских складах, сметут всего за один лишь месяц, ну а потом уже придёт время и для господских подворий. До конца зимы уже во всех городах еды не останется. А в марте, когда у нас ещё стоят морозы и вовсю метёт пурга, на северную Русь придёт лютая голодная смерть!
В зале повисла тишина. Ни один человек, замерев, не шелохнулся. У каждого сейчас перед глазами стояла картина совершенно реального и уже случавшегося в русской истории страшного бедствия.
– А что делать-то? – выдохнул Первуша Кривой, представитель от крестьян-полеводов. – Как христианам-то нам можно помочь, а, господа совет? Чай, ведь грех будет, тута сидячи, кисели овсяные распивать да пузо зимой на печи своё почёсывать, а? – и он в каком-то простецком своём удивлении обвёл огромный, набитый людьми зал.
– Да не дадим мы народу помереть! Поможем всем миром, чем только сможем! Надобно выручать люд русский! – послышались возгласы, и всё собрание забурлило.
– Тихо! – негромко произнёс Сотник и приподнял руку. Постепенно шум стих, и все теперь напряжённо ждали, что же им скажет сам комбриг. – Народ свой в беде бросать мы, конечно, не будем. Не по-христиански это, не по-людски, – и он, встав из-за стола, заходил перед большой навешанной на стену самодельной картой Северной Руси. – Но и в словах Варуна Фотича тоже много горькой правды. Сколько бы ни было в стольном Новгороде зерна, хоть завези ты его в три раза больше, чем ранее, но полностью грядущий голод уже в нём не сдержишь. У нас столько зерна попросту здесь нет, да нам и довезти-то его даже туда не дадут – вырвут, вынесут всё, а любую охрану перебьют. Да и как ты будешь сечь обезумевший люд, я вот этого не представляю. Сколько могли, мы уже из немецких земель через Путяту Селяновича зерно на Русь завезли. Теперь же вот будем действовать так! – и он, приняв решение, сурово оглядел зал. – С сегодняшнего дня на землях всего поместья и в ближайших, соседних с ним, объявляется карантин! Кто прошел начальные образовательные курсы, тот это слово и его значение уже и так знает. Но для всех я его всё равно здесь разъясню. Наше Андреевское на три года закрывается от всего внешнего мира. Все выходы за его пределы – только с разрешения руководства поместья. Никого просто так к Андреевскому тоже не допускать! Выставить на всех тропах, на дорогах и на трактах кордоны и засады! Варун Фотич, по этим карантинным вопросам я назначаю тебя старшим! – и заместитель Сотника по разведке привстал с места.