Настойчивый свет позолотил ему волосы, коснулся знаков на стене и…
Габриэль внес Бланш в свои покои. Тоби лежал на соломенном тюфяке. Рядом завернулась в одеяло Анна Вудсток, стараясь не касаться оруженосца. Габриэль, не глядя, прошел между ними. Мастер Юлий, который дописывал последний приказ, поднял голову, почувствовав запах духов, но ничего не увидел.
Габриэль прошел мимо двух портных, которые спорили, вшивать ли каркас. Этот вопрос он оставил им и наконец-то добрался до спальни.
В комнате горела свеча. Постель была расстелена, над ней свисал с крюка льняной полог. Габриэль чуть не снес всю конструкцию, пытаясь уложить Бланш.
Она рассмеялась и выскользнула из его рук. Подошла к створчатому окну, распахнула ставни, и в комнату ворвался лунный свет. Снаружи было тепло, теплее, чем в старых каменных стенах.
Бланш улыбнулась и принялась расшнуровывать платье. Он помог ей, она – ему. Лунный свет творил свою магию. Габриэль еще не видел Бланш такой.
И тут в дверь постучали. Бланш немедленно нырнула в постель, а Габриэль выругался так, что на стене вспыхнул красный огонек, который пришлось гасить.
Он обвязал вокруг бедер рубашку и приоткрыл дверь. Глаза Калл Петта искрились.
– Прекрасно, – громко заявил он. – Луна полная, а вы уже голый.
Бланш многого ждала от этой ночи – но точно не собиралась помогать чудовищу резать своего возлюбленного. Однако ирк знал, что она в комнате, и очень вежливо попросил ее помочь. Габриэль закинул платье под полог, и она надела его на голое тело.
Она задумалась, как ирк попал в башню. Потом не поняла, как Габриэль прошел мимо всех людей в покоях. И, наконец, решила, что знает ответ на оба этих вопроса.
Ирк раскрыл кожаный чехол с инструментами и положил серебряную руку на сундук. Бланш потрогала ее – и отдернула палец. Рука оказалась теплая, почти как живая.
– Сядь рядом, возьми меня за руку и смотри в глаза, – попросил Габриэль.
Она так и сделала. Ирк держал в руках острый нож непривычной полукруглой формы. Лезвие было вырезано из камня – из кремня или нефрита. Во рту ирка виднелось слишком много зубов, и кожа у него была черная – не темно-коричневая и теплая, как у Пайама, а синеватая. Бланш стало страшно.
Она посмотрела в глаза Габриэлю.
Раньше она никогда не входила в его Дворец воспоминаний.
– Надо было попробовать несколько недель назад. Еще в госпитале. Чтобы мы поговорили.
Бланш смотрела на сводчатый потолок, на бегущие по крыше каменные желобки, похожие на вены и артерии, на витражи, на статуи, на бронзовые и золотые герметические символы.