С топором в руке она и спустилась во двор, чтобы свернуть одну какую голову. Но там застала и без того великий переполох. Куры носились под потолком, боясь садиться на насест, корова, как жеребенок, била ногами и пырила рога в сторону ворот, а в воротах скребся и остервенело урчал Балабон. Нечего было раздумывать: волки подступили. Домна отпихнула Балабона и сама приложилась ухом к воротам: так и есть, скрипит снег, костяно прищелкивает там, затаенно поуривает и тянет в щели таким злым зверьем, что даже запах навоза перебивает. Домна поднесла жегалку к маленькой отдушине, вырубленной в верху ворот и заткнутой тряпьем, выломила мерзлый тряпичный ком — и отшатнулась: прямо перед воротами метались черные лохматые тени, не боялись даже огня. Да и какой огонь — не больше хорошей спички! Звериный дух так и шибанул в отдушину и подломил ноги корове — опустилась на колени, зашлась в реве. Домна сунула жегалку на полку, где раньше держали фонарь, и закричала:
— Мужики! Да мужики!..
Пока пришарашился Коля, пока прибежала с ружьем Айно, Балабон с разбегу кинулся к воротам, взлетел к оконцу-отдушине, поскребся немного передними лапами и перекинулся на ту сторону. Домна только его летящий, трубно отставленный хвост застала.
— Балабон, ой, Балабоша!.. Ополоумел ты, что ли?
Но Балабон ее уже не слышал. Балабон защищал хозяйские ворота. Там на какое-то время возник, намотался огромный шерстистый клубок; он рос, взлаивал, взвизгивал, взметывался вверх и пёхтался обратно в снег, и костяно пристукивало в этом клубке, прищелкивало. Домна, опомнившись, схватила вилы и принялась ими пырять в отдушину, но вилы не доставали, да и не разобрать было, где Балабон, а где зверье.
— Мужики, да мужики!.. — только и повторяла она, не в силах ничего сделать.
А мужики торчали без всякого понятия у нее за спиной, а корова совсем осатанела, готова была и их пропороть. А за воротами клубок уже не наматывался — взвизгнув отчаянно и прощально, начал разматываться, распадаться, распластываться, и Домна увидела, что звериные морды рвут что-то еще вздрагивающее, растаскивают на стороны. Она метнула в отдушину вилы, а у самой уже и для крика сил не нашлось, только рукой показывает: да делайте что-нибудь, да мужики вы или нет?!
Пока закрывала она глаза ладонями, чтоб не видеть, как терзают их единственного защитника, молчаливая Айно выхватила из рук Юрия патрон, ладонью вбила в ствол и навскидку, по-мужски саданула в оконце.
Дымом заволокло двор, дымом застлало снег за воротами, а когда немного прояснело, Домна первой сунулась в оконце, посмотрела: одна лохматая зверина дергалась на снегу, а все остальные уметнулись.