«Волга» шла мягко и ровно, стрелка спидометра подрагивала у цифры восемьдесят.
Зверев отдаст все, если в опасности окажется жена или дочь. Но к такому оружию Петерс никогда не прибегает, оно в нашей стране невозможно. Версия из плохого фильма. Все должно быть значительно проще. Петерс прощупывал окружение Соколовского и случайно встретил единомышленника? Зверева не принуждали, он пошел на вербовку сам. Ненависть? Считает, что незаслуженно обидели в спорте? Он пробился на другую дорогу. Пробился, но не простил? Похоже, но мало. Слишком силен, удачлив. В основном слабые неудачники злятся и ненавидят; социальным устройством объясняют собственную никчемность и слабоволие, его винят в непризнании отсутствующего таланта. Сергееву хорошо знакомы фразы: «трагедия нестандартной личности», «стандартизация, непризнание индивидуальности», «уравниловка», «невозможность инициативы».
Сергеев оглянулся. Справа мелькнул Курский вокзал, сейчас появится памятник Лермонтову. Сергеев до отказа опустил боковое стекло, высунул голову, ветер ударил по лицу Он сидел так до тех пор, пока не проветрил голову окончательно. Хотелось выкурить сигарету. Он упрямо набил трубку, которую в последние дни вдруг возненавидел, проехал мимо Петровки, нырнул под площадь Маяковского и остановил машину у театра.
— Товарищ водитель, заприте машину, — окликнул прогуливающийся у памятника Маяковского постовой милиционер. — Я здесь не для того, чтобы стеречь вашу «Волгу».
— Она не угоняется, товарищ старшина, — ответил Сергеев. Ему почему-то стало весело.
— Я сказал, заприте. — В голосе старшины глухо звякнул металл. — Иначе я ее отгоню к отделению милиции.
— Серьезно, не угоняется. Дрессированная. — Сергеев совсем развеселился.
— Подойдите.
Старшина внимательно посмотрел ему в глаза и шумно потянул носом.
— Выпил, что ли? — заговорщицки спросил он, еще раз принюхался.
— Не употребляю, товарищ начальник.
— Все не употребляют, водитель от скорости пьянеет. — Старшину потянуло на философию, но он взял себя в руки, посуровел. — Запри, а то оштрафую. Машина грязная, разворачивался, подфарник не включил.
«Волга» у Сергеева грязной не бывала, поворот он, конечно, показал, но майор Сергеев в данный момент был лишь «частником», потенциальным аварийщиком, раззявой, человеком, с точки зрения старшины, опасным для общества и его, милицейского, покоя. Кроме того, водителю нельзя спускать, иначе он на своем транспорте черт те что наделает.
— Товарищ старшина, вы здесь всегда дежурите? — спросил миролюбиво Сергеев.
— Бывает, а что?