— Чайку подогреете? — спросил Скорин, развертывая антенну.
— Что?
— Чай, говорю. Чайку бы выпить.
Хозяин убежал на кухню. Разведчик понимал волнение хозяина, по опыту знал, что лучше всего успокаивают не увещевания, а будничная работа. Поэтому Скорин и попросил приготовить чай, пусть подпольщик повозится с плиткой и чайником, обычное дело успокоит лучше всяких слов. Пока хозяин возился на кухне, Скорин вынул из кармана томик стихов Гейне, карандаш, листок бумаги и составил шифровку Симакову: «Добрался благополучно, легенда сомнений не вызывает. Инструмент получил у Петра. Сергей». Затем он занялся шифрованием. Закончив и прослушав позывные, он взялся за ключ. Хозяин принес чайник, приготовил заварку, наполнил стаканы. Скорин повторил передачу, убрал рацию, сжег листок с текстом.
Когда бумага превратилась в пепел, Скорин сказал:
— Поздравляю с премьерой, коллега. Ваша рация дала первый бой. Выпьем за наш успех.
Скорин взял стакан с чаем и вновь преобразился. Если в дом подпольщика вошел несколько надменный коммерсант, на рации работал разведчик-профессионал, то сейчас пил чай усталый человек.
Хозяин, сначала смотревший настороженно, постепенно оттаял. Так они и сидели молча, чаевничали. Убедившись, что хозяин полностью успокоился, Скорин сказал:
— Если хотите знать, всем страшно. А по профессии я филолог — Шиллер, Гете, Манн, да, немецкая литература.
Горные вершины спят во тьме ночной,
Тихие долины полны вечной мглой. —
Он замолчал, смущенно добавил: — Красиво.
Когда Скорин, отстучав шифровку, чаевничал в доме подпольщика, утомленный ожиданием Шлоссер находился в казино, где играл в покер.
Комната для карточной игры была обставлена с претензией на роскошь. Старинный, затянутый зеленым сукном карточный стол, вокруг массивные кресла с высокими резными спинками. Тяжелая хрустальная люстра опущена низко, хорошо высвечивая карты и руки игроков, лица она оставляла в тени. Диссонируя с респектабельностью играющих, на низком подоконнике похрапывая лежал какой-то офицер, на полу валялись пустые бутылки, воздух в комнате был осязаемо плотным.
Без пиджака, белым пятном выделяясь среди серо-черных мундиров, Шлоссер ловко сдавал карты. Они веером разлетались из-под его холеных пальцев, ложились точно перед партнерами. За столом сидели: бледный пожилой полковник, слегка пьяный пехотный капитан, который в связи с повышением ставок уже не мог продолжать игру и ждал лишь последней сдачи — вдруг повезет. Напротив барона, багровый от пива и азарта, сидел гауптштурмфюрер Маггиль. Он начал игру, желая поддержать свое реноме среди сторонящихся его общества офицеров гарнизона, теперь, захваченный азартом и проигрышем, завязал в ней все глубже.