Человечек в белом халате, сидя за столом, читал какую-то книгу. При последних словах Маггиля он поднял голову, поправил темные очки и сказал:
— Имеется отличный экземпляр, Франц. Девятнадцать лет, еврейка, сложена как Венера. — Послюнявив палец, он перевернул страницу.
— Я решительно отказываюсь присутствовать здесь. — Скорин не узнал собственного голоса.
— Пауль, извините, называю вас немецким именем, не знаю настоящего. У вас есть возможность в любой момент остановить Вальтера. Несчастному, ни в чем не повинному человеку, — Маггиль кивнул на кресло, — будет оказана медицинская помощь, сделан укол морфия. Я не хочу выглядеть самоуверенным, Пауль, но знаю: вы сдадитесь. Неариец не может вынести такого зрелища. Так зачем мучить человека? Он же не виноват, что вы провалились. Вы никогда себе не простите, Пауль. Вы не сможете забыть. Я обращаюсь к вашему гуманизму… Нет? Начинай, Вальтер.
Маленький человечек закрыл книгу, взял лежащий на столе молоток, взглянул на человека в кресле, отложил молоток и взял щипцы. В комнате появился фотограф. Когда он навел аппарат, Маггиль улыбнулся Скорину и вдруг закричал в лицо:
— Пауль, зачем вы взяли в руки стальные щипцы и подошли к обнаженному беспомощному человеку? Что вы собираетесь делать, Пауль? Он не виноват в ваших ошибках! Одумайтесь…
— Прекратите! — Скорин встал.
Маггиль облегченно вздохнул, вытер платком лоб.
— Я рад за вас, Пауль. Приятно, когда не разочаровываешься в человеке. Стенографист ждет… и Вальтер тоже. Кофе? Коньяк? Не надо? Прекрасно, я вас слушаю… Простите, как ваше имя?
— Пауль Кригер! — Скорин хотел выплеснуть кофе в лицо Маггилю, но, судорожно дернувшись, рухнул на пол.
Вальтер отошел от своей жертвы, бросив щипцы, взял шприц. Маггиль остановил его.
— Нет, мальчик. Цивильного врача! Все убрать! Живо! Капитана не трогать!
Присутствующие удивленно переглянулись — столько шума из-за какого-то обморока? Но, приученные к беспрекословному повиновению, мгновенно выполнили приказ.
Через несколько минут в комнату ввели пожилого врача с традиционным саквояжем в руках.
— Во что бы то… — Маггиль запнулся на полуслове, просительно заглянул доктору в глаза. — Доктор, моему другу стало плохо. Очень вас прошу…
Не слушая Маггиля, врач опустился на колени, начал расстегивать на Скорине мундир.
— Я в затруднительном положении, господин барон. — Доктор сидел на краешке стула, сложив руки на коленях, смотрел куда-то в сторону. — По всем признакам, сердечный приступ произошел в результате болевого шока. Но на теле больного не имеется ранения или ожогов. В общем, я затрудняюсь…