Михаилу, как технику-инструктору не светило ни при каком раскладе совершить боевой вылет. Его задачей было следить за матчастью на аэродроме да переживать за пилотов с земли, но по окончании операции он, в числе прочих, тоже был награжден медалью «За боевые заслуги». Ну и что, что не летчик? Обеспечил исправную работу техники, значит, внес посильный вклад в победу. Участвовал, победил, выжил, значит, получи. Так он потом после войны и не любил носить медалей и значков, предпочитая планку и всегда немного стыдясь вопросов о своих наградах. Все ужасы той войны, о которых потом было написано столько книг и снято фильмов, прошли мимо него. Даже в единственной для Михаила Маньчжурской наступательной операции их полк так и не увидел противника. Война закончилась для него, лейтенанта ВВС, без единой царапины.
После окончания войны Михаил остался охранять восточные рубежи СССР, до-обучая только что оперившихся молодых авиаторов Забайкальского военного округа под Иркутском. Надежда, дочь Веры, вскорости осчастливила его дочкой Любовью, а через год и сыном Володей, так что командир полка, боевой товарищ Михаила по Халхин-Голу выделил молодой семье аж целую отдельную квартиру в шикарном, с пятиметровыми потолками бывшем губернаторском доме в Иркутске. Но и там они не задержались надолго: Михаила перевели служить в Казахстан, в военную часть под Семипалатинском, рядом с первым в СССР строящимся ядерным полигоном. Надежда подрабатывала учительницей в школе при военном городке, а также поставляла на местные базарчики отработанное авиационное масло. Отработку ей давали в воинской части сослуживцы Михаила, платонически влюбленные и в ее красоту, и в деловую хватку. Надежда разливала его в аптекарские пузырьки, и оно так хорошо шло у всех хозяек, имеющих швейные машинки, что у них вдруг возникла, хоть и не совсем политически выдержанная, но очень хорошая прибавка к семейному бюджету. Жен военнослужащих в Семипалатинске было немало и у каждой второй была трофейная швейная машинка – основной предмет экспроприации нашими солдатами в освобождаемых ими территориях.
Однако, других улыбок фортуны на новом месте Надежде усмотреть для их семьи никак не удавалось: мирная жизнь награждала милостями уже в основном героев мирных строек, а не авиационных техников на аэродроме в степи у черта на куличках. Потускнел и их вид за их окном: после диких, но красивых мест Забайкалья, выжженные солнцем степи Семипалатинска казались слишком пыльными и лаконичными даже для нее. И Михаил все чаще стал подумывать о гражданской авиации (что Надежда всячески поощряла), благо Родине нужно было все больше мирных крыльев.