— Она не успела сообщить, — сокрушенно проговорил тот.
— Будем надеяться на лучшее, насколько это возможно в данной ситуации. Кстати, по поводу моего рапорта относительно Клода, — продолжил он уже другим тоном, явно желая увести разговор от болезненной для Пабло темы. — Наш пострел у Корзуна на передовой объявился и, конечно, принялся там геройствовать. Полковник уточнял его имя и звание, чтобы представить к награде. Так что мой рапорт оказался, увы, не к месту. Не спорить же со старшим по званию!
Он посмотрел вглубь мертвой улицы и нахмурился еще больше:
— Что-то дым густеет, и Капеэсэс затих. Пойду, погляжу, что там у него.
Едва командир отошел на пару десятков метров, Петрович хлопнул по спине Дирижера. Лицо здоровяка светилось торжеством.
— Что я тебе говорил? — весело пробасил он. — То-то!
— А я вообще не понимаю, что это наш командир на Клода так взъелся, — заметил Дин, принимая от усача их опасную ношу. — Тот же всегда у него в любимчиках ходил.
— Вот поэтому и взъелся, что в любимчиках, — Петрович вытащил из кармана изрядно замусоленную сигарету, засунул в рот и принялся ожесточенно жевать. — Парень не ценит свою жизнь ни на грош, а нашему командиру она ох как недешево досталась!
— Как понять — недешево? — временно забыв о своих страхах, удивленно обернулся Пабло.
Петрович выплюнул на ладонь сигарету, сокрушенно посмотрел на то, что от нее осталось, и засунул обратно. Судя по всему, ему до смерти хотелось курить, и даже присутствие нескольких десятков килограмм взрывчатки не могло это желание притупить.
— Вы правую руку нашего командира помните? — спросил он молодых бойцов, воинственно поводя усами.
— Такое, пожалуй, забудешь, — покачал головой Дин.
— Так вот это ему на память от Клода осталось, а вернее сказать, от Серого Ферзя.
— Как так? — не понял Пабло.
Бойцы, включая Дирижера, и Туся сгруппировались вокруг Петровича, чтобы ничего не упустить, ибо намечалось что-то интересное, но тут некстати вернулся Командор.
— Кажется, мы зря здесь пошли, — сообщил он, проводя рукой по лицу и размазывая копоть. — Дальше сплошные завалы: температура была настолько высока, что железобетон не выдерживает.
— А на седьмую соваться — точно погибели на свою голову искать! — возразил ему Петрович. — По мне уж лучше под завалами сгинуть. Я удивляюсь, как эта дрянь, что там окопалась, еще по всему городу не расползлась. Видно, огонь остановил. Помяните мое слово, легионеры еще хлебнут с этим наследием горя, чего им от всей души желаю.
— Чушь это, по-моему, все, — без особой надежды найти понимание устало отозвался Арсеньев. — Досужие байки, армейский фольклор.