Синеглаз видел тесную, но аккуратную комнатку, из-за обилия многоцветных ковров, циновок и пестрых накидок напоминавшую жилище обитателей травяного леса. Разница заключалась лишь в том, что люди, приютившие принцессу, по странной привычке вестников спали на кроватях, нагромоздив их аж в два яруса, прямо как в кубриках «Нагльфара».
Зато круг повседневных дел тут почти не отличался от домашних хлопот жен земледельцев и ремесленников. На диво быстро оправившаяся от ран Савитри в них с охотой включилась, помогая сестре своего спасителя, молодой миловидной женщине с упругой коричневато-золотистой кожей, выразительными карими глазами и копной черных кудрей. Вместе они разбирали разноцветную пряжу, перетрясали тюфяки, самым примитивным способом стирали белье, готовили пищу, поджидая с работы мужчин, или занимались с маленьким сыном хозяйки, вызывая у Синеглаза легкую зависть и тоску по оставшейся во Дворце Владык матушке.
Савитри чувствовала себя умиротворенной и даже счастливой, если не переживала об участи Пэгги или не пускалась в горькие размышления о судьбе города и своем женихе. Впрочем, гораздо чаще мысли принцессы занимал ее спаситель. Ндиди собирался выкупить ее из неволи, даже не требуя взамен, чтобы Савитри стала его женой. Не имея особых средств для осуществления своего замысла, они с Бренданом каждый вечер рисковали здоровьем и жизнью, выходя на ристалище в боях без правил. А Брендан к тому же пытался нащупать каналы, чтобы проникнуть на нижний рудник и выяснить судьбу пленников, используя в качестве связных ученых мартышек Эркюля. Поэтому ожидание возвращения обоих бойцов окрашивалось оттенком тревоги.
И все же разрушить это тихое прибежище, обрекая его обитателей на незавидную участь узников нижнего рудника, а главное — предать бедную Савитри Синеглаз считал недопустимым. Пусть коварный правитель Сансары плетет свою паутину. Княжич тоже кое-что понимал в придворных интригах и собирался держать ухо востро.
Хотя Синеглаз неоднократно видел принца Шатругну на многочисленных голограммах и кадрах светских хроник, которые с дикарским упоением демонстрировал ему отец, в реальности глава научного отдела оказался вовсе не таким респектабельным и великолепным, как под объективами камер. Прежде всего Синеглаз с некоторым удивлением отметил, что жених принцессы Сансары выглядит ровесником Шварценберга и Левенталя, то есть годится своей невесте в отцы, если даже не в деды. Впрочем, чему удивляться. С момента смерти Савитри Первой прошло уже более тридцати лет, а Шатругна Нарайан был на десять лет старше нее.