Синеглаз тоже разглядывал памятный участок серпантина, пытаясь отыскать среди нагромождения камней очертания квадроциклов и знакомые фигуры Шварценберга или Эркюля. Но склон выглядел безжизненным, как Пустыня Гнева в лунную ночь, а от обеих групп пока не поступало никаких вестей. Только продолжали работу спасатели на заваленной трассе, и несли дежурство артиллеристы, давно уже рассчитавшие траекторию удара.
Уделом Синеглаза оставалось томительное ожидание и вынужденное бездействие, единственным спасением от которых оставалась ментальная связь с Савитри. Княжич стал сейчас ушами и глазами города, в подробнейших деталях сообщая о том, как профессор Нарайан и его спутники прокладывают путь по разрушенному серпантину. Для них время отнюдь не тянулось, а наоборот, спрессовывалось, словно корабли или планеты, попавшие в зону притяжения черной звезды, а под ногами горела земля. Впрочем, этот пожар устроили они сами, а нынешнее преимущество было оплачено кровью доверившихся. В подбитых танках заживо сгорело не менее сотни человек, включая детей и женщин. Тени погибших бродили по котловине, взывая о мщении, духи гор и сопровождающие их медузы кровожадно затаились, поджидая новые жертвы.
— Мы не будем покидать машины. Это займет слишком много времени. К тому же я не уверен, что наши противники не приготовили нам каких-нибудь сюрпризов в виде засады! — не терпящим возражения тоном вынес вердикт профессор Нарайан, выслушав аргументы дорожников, инженеров и геофизиков.
— Да он с ума сошел! Там же грунт сложен песчаником. Тросы просто не выдержат и оборвутся! — констатировал очевидное Виктор Громов, узнав от Савитри о решении ее бывшего жениха.
Спутники правителя Сансары если и разделяли мнение главы геологоразведки, то предпочитали держать его при себе. Синеглаз испытал разочарование. А он-то надеялся в суете если не завладеть скорчером — все-таки, как стрелять со скованными руками, он так и не придумал, — то хотя бы сбежать. Впрочем, первые пару трещин они преодолели благополучно, разве что лебедки и тросы надрывно стонали, как пленники на дыбе. Синеглаз чувствовал себя так, будто растягивали его. Он вглядывался во мрак, но видел лишь желтоватую породу и кривые обломки поврежденной трассы.
А если плазменные заряды повредили тоннели, и Пэгги с Пабло, Эркюлем и остальными просто не могут пройти? А если кэп и его спутники сгинули где-то на дне котловины? Квадроциклы все-таки выглядели достаточно ненадежным видом транспорта, а реакторное топливо — такой взрывоопасный материал. И лишь когда в городском эфире зазвучала привычная ругань Шварценберга, поминавшего Хоала, Трехрогого и демонов еще каких-то неведомых миров, княжич позволил себе немного глубже вздохнуть и даже выдохнуть.