Путник сел за стойку и снял капюшон, положив подсумок рядом с собой.
Перед ним стоял толстый мужик, с тёмной, густой и пышной бородой, местами заплетённой в косички. Тёмно-красного оттенка лицо, а глаза бурого цвета со слегка желтоватыми белками, явно говорящих о том, что он большой любитель выпить. Рыжий фартук из кожи с глубокими карманами из которых торчали ручки ножей, придавали образ мясника, который одним махом отрубал головы тушкам животных и играючи потрошил их.
— Приветствую, путник. Чем обязаны таким присутствием? Могильник у нас в северной части города, — нахмурив брови, сказал хозяин.
— Доброго времени суток. Я здесь проездом. Хотелось бы перекусить. Это возможно сделать в вашем заведении? — переводя на него глаза, спросил незнакомец.
— Опарышей с забродившим элем у нас не водится, — усмехнувшись, подметил здоровяк.
— О нет. Курицу, кусок хлеба и воды будет достаточно. Пожалуйста, — странник опустил глаза в стойку и тяжело взглотнул, ожидая свой обед. Хозяин заведения ничего не ответил, лишь развернулся и взяв грязную тарелку, небрежно кинув на неё кусок недоваренной, плохо ощипанной курицы. Свежий хлеб он так же не стал переводить на мертвяка и кинул черствый заветренный кусок. Вода и вовсе была мутной, кажись пойло для лошадей было более прозрачной, чем это.
— С тебя три акселя, и жри быстрее, а то кое-кто уже косо на тебя смотрит, а мне не нужны проблемы из-за тебя, — слегка повысив голос и ещё сильнее нахмурив лицо, сказал толстяк.
Путник ничего не ответил. Он положил три акселя и, слегка покрутив головой, чтобы осмотреться, взял еду и направился к свободному, одиноко стоящему в самом углу столу. Всё это время за ним наблюдал один из гоблинов, который уже был навеселе. Его товарищи продолжали бурно обсуждали налёт, но этот видимо был из тех, кто любил встревать в разного рода разборки или затевать драки. Злоба душила его изнутри: глаза наливались кровью, руки тряслись и всё сильнее сжимали кружку эля. А все потому, что путник являлся нежитью, или, как их любили называть, мертвяком. Они пользовались дурной славой. Чернокнижники, демонологи, слуги Танатоса — все эти понятия были присущи служителям тьмы.
Мужчина поставил возле себя подсумок, скромно присел за стол и принялся за трапезу. Ел размеренно и не спеша. Сидя на бочке, он держал строгую осанку, ощипывал кусочек мяса за кусочком и ел маленькими порциями, словно благородный дворянин или граф. В этот момент задира-гоблин ударил кружкой об стол и воскликнул:
— Я не желаю находиться в одном месте с каким-то трупоедом, этим демоническим отребьям, сидящем за тем столом! — кривым пальцем забияка указал на незваного гостя.