– Хватит! – я закричала. Железная бляшка от ремня оставила болезненный отпечаток на животе. – Пожалуйста, хватит!
Носок военного сапога толкнул меня в бок, заставляя перекатиться и встать на четвереньки.
– Правило второе, – дубленая кожа прошлась по щеке, а я не успела вовремя увернуться, – заключенные принимают наказание как должное. Ты заслуживаешь этого, поэтому прекрати сопротивляться и строить святую невинность. Ты несешь наказание за смерть верховного, ты…
– Я никого не убивала! – на автомате сорвалось у меня. Я слишком поздно себя одернула, когда слов назад уже было не вернуть.
– Начнем сначала, – огрызнулся страж, – правило первое. Заключенные используют уважительную форму обращения к стражам.
Ремень со свистом обрушился на мои ноги.
– Уважительную, значит, ты не перебиваешь. – Каждая законченная мысль сопровождалась новым ударом. – Уважительную, значит, ты просишь разрешения, прежде чем обратиться ко мне. Уважительную, значит, ты…
– Вильям! – холодный голос заставил мужчину оцепенеть.
Я всхлипнула. Рука стража, удерживающая ремень, замерла и опустилась. Из соседнего коридора к нам приближались уверенные шаги.
– Проверишь седьмой сектор? – спросил Йонас, как только его сапоги остановились напротив моего лица. Я рухнула на пол, прижавшись саднившей щекой к неровному бетону. – Там какие-то проблемы с датчиками? Генри все осматривает, но ему не помешает твоя помощь.
– У меня заключенная.
– Я разберусь.
– Лучше разберись с датчиками.
– Это не просьба, Вильям, – одернул его Йонас. – Это приказ.
– Черт, Йонас… – страж заворчал, – я так долго ее выслеживал! Дай мне немного расслабиться.
– После того как разберешься с датчиками.
– Но…
– Датчики тебя ждут.
Надо мной послышался короткий вздох, а потом снова шаги, не такие уверенные, как у Йонаса, но стремительно удаляющиеся.
– Я не выдержу… – сквозь слезы выдавила я, как только мне помогли подняться на ноги и избавиться от магической сети, – не выдержу…
– У тебя нет выбора.
Основатель прощупал мою руку, заставив согнуть ее в локте. Я зашипела, боль была нестерпимой.
– Ничего не сломано, – сообщил Йонас, проделывая то же самое со второй рукой. – К утру пройдет.
– Ни хрена у меня ничего не пройдет! – я выдернула здоровую руку и оттолкнула от себя мужчину. – Чего ты меня защищаешь все время? Чего ты опять пришел? Я не хочу так больше жить! Не хочу, слышишь? Сил нет!
Серая радужка с первым резервом почернела.
– Заткнись, – приказал Йонас.
– Сам заткнись! – я замахнулась и без разбору влепила ему пощечину. – Через неделю будет ровно год, как я торчу здесь! Триста шестьдесят дней ада! Еще столько же я не протяну! Нет смысла.