В каком-то смысле она ошибается. Я хотела снять этот ключ с тех самых пор, как Кэтрин дала его мне. Да, если отбросить опасные для жизни аспекты, это было невероятное приключение. Я, возможно, оглянусь назад спустя много лет и буду жалеть, что не могу снова пережить не самые ужасные моменты последних нескольких месяцев. Но в обмен на эту ностальгию я выберу безопасность. Выберу уверенность в том, что моя семья в порядке и что люди вокруг меня не забывают, кто я такая, изо дня в день.
Чтобы все самое важное в моей жизни происходило по порядку.
Но, с другой стороны, ключ Пру все еще активен. Ключ Паттерсон все еще активен. Одна нестабильна, а другая… киристка, находящаяся у власти. Которая могла бы солгать, утверждая, что Саймон мертв. У которой есть ресурсы для поиска других людей, которые могли бы иметь этот ген или, насколько я знаю, создать их.
Так что да, она права. Я не уверена, что смогу с этим поделать, но если реальность вокруг меня изменится, я хочу знать.
* * *
Бетесда, штат Мэриленд
14 сентября, 18:57
Кэтрин жертвует фотографией отеля в Неаполе, где они вдвоем провели пятидесятилетие Коннора. Ее края скручиваются и обугливаются, когда она попадает в пламя.
Папа следующий. Он добавляет горсть кофейных зерен в очаг вместе с кренделем, который, как он говорит, остался от Дафны.
Теперь моя очередь. Я бросила кусок картона, оторванный от коробки с пиццей «Валенсия».
Мы наблюдаем, как он сгорает. Ветерок подхватывает крошечный белый клочок обугленной бумаги, и он улетает. Какое-то время я наблюдаю за ним, но потом решаю, что не хочу видеть, как он зацепится за лист или упадет на землю. Я хочу верить, что ветер отнесет наши сожженные подношения Коннору куда-нибудь в другую реальность, где он сидит на заднем крыльце и ест пиццу с Энди и Кристофером.
Я хочу верить. Ведь случались и более странные вещи.
Когда заканчивается наша личная поминальная служба, приходят другие, те, кто знал Коннора, но не так хорошо. Трей. Шарлейн и Бенсен. Сара, которая на самом деле совсем не знала Коннора, но все равно заглянула, потому что она почти не видела папу в последние несколько недель. Мамы и Пруденс нет. На следующую неделю мы запланировали ужин: я, Кэтрин, мама и Пру. Может быть. Все зависит от того, как чувствуют себя Пруденс и Кэтрин. И хотя я вижу, что Кэтрин хотелось бы большего, это будет шагом вперед. Я лишь надеюсь, что они все перестанут упрямиться и правда сделают хотя бы один крошечный шаг, пока Кэтрин еще жива.
Как же раздражает, что всем приходится парковаться на следующей улице и протискиваться через изгородь, но перед домом все еще стоят две машины: с репортерами, желающими узнать последние новости о сестре Пру. Мы сидим у костра, который вполне уместно пахнет подгоревшим кофе, и обмениваемся историями о Конноре.