Расстояние до тварей было чуть больше трёх сотен метров и рассмотреть их в прицел оказалось не лёгкой задачей. Хорошо, что режим ночного видения имелся, но фигурки целей всё равно были маленькие.
— Твой левый, мой правый, — обозначил Пушкин, — Надеюсь помнишь, что первыми выбиваем зелёных.
— Угу, — буркнул я и снял своё оружие с предохранителя.
Точка прицела легла на голову жука-черепахи, дыхание ровное, но руки всё равно гуляют. Даже страховочная оградка в виде упора всё равно не спасает. Но ничего не поделать, других вариантов у нас всё равно нет. Точнее есть, вот только они менее безопасны, чем этот.
Выжимаю свободный ход, ещё раз корректирую точку, протяжный, спокойный выдох и…
— Хлоп, — автомат толкнул в плечо, — Хлоп, хлоп, — бью ещё дважды, чтобы наверняка.
Точно так же делает Пушкин, а внизу уже начинается канитель.
Твари оживились и принялись рыскать, в поисках нарушителей спокойствия. Зелёных мы всё же уложили, о чём свидетельствовал дымок от разложения их тел.
Синие тут же начали метания своими мгновенными рывками, а на крышу одного из цехов выбрался жёлтый.
Навожу на него точку, снова выдох и хлопок, который немногим громче, чем у мелкашки. Несколько выстрелов произвёл Пушкин, после чего взял мой бинокль.
— Прозрачные свалили, — прокомментировал он, — Скорее всего к нам идут, они умные. И синих троих больше не вижу. Ты давай, продолжай сокращать поголовье, а я пожалуй спину подержу.
— Угу, — буркнул я и выстрелил ещё раз, теперь уже в синего.
Он замер и вращал головой, пытаясь понять, где спрятался обед. Лучшего момента просто не найти.
Отрываю взгляд от прицела и едва успеваю откатиться в сторону с криком «Берегись!»
Прямо в меня летела скамейка, брошенная красным, а следом за ней, пробив кровлю прилетела какая-то здоровенная шестерня, её уже метнул жёлтый.
Пушкин успел среагировать и отскочить в сторону, он подскользнулся и покатился по уклону, я едва успел, чтобы его поймать.
В это самый момент, на нашу территорию ворвался первый из синих, он замер на коньке и уже поднимал хвост, чтобы метнуться за своим лакомством в виде нас, но Пушкин выстрелил в него из положения лёжа.
Тварь сложилась и соскользнула вниз, пушкин пропустил парящую синим дымком тушу мимо себя и даже слегка ногой подтолкнул, чтобы та не застряла в огорождении. Он тут же принял зелёную пыль, и поднял к глазам бинокль. Я поспешил поступить точно так же, вот только мой бинокль был в руках Пушкина и обошёлся приёмом порошка.
— Бей нижних, — прикрикнул на меня он, — Я прикрою. Давай.
Пришлось переключить своё внимание и как оказалось в самый раз.