Напали на них внезапно. Строй сломался, кони взбесились, скидывая седоков — выскочив из подлеска, горцы совали им в морды горящие факелы. Началась рубка, зазвенела сталь, из кустов грянул недружный залп, солдаты стали падать на землю. Темницкий пришпорил лошадь, на скаку выбил из седла размахивающего саблей черкеса, пригнулся, уходя от удара другого, и боковым зрением увидел, как унтер-офицер Полонский сечет того с размаху поперек туловища. Обзор заслонил пороховой дым, из него выплыл адъютант командира, у него было раскроено лицо, но он продолжал держаться прямо, отбиваясь от двух горцев. Поручик увел лошадь влево, подрезал одного из них саблей под мышку, продолжая двигаться вперед. Рядом раздался голос Свиридова, он требовал сомкнуть несуществующие ряды. Темницкий выплыл из серой мглы прямо на него, глаза их на миг встретились, майор все понял, но было уже поздно. Сабля вошла ему в грудь почти по рукоять, Иван Семенович прижал командира к себе и выдохнул:
— За товарищей!
Получилось зло и грубо. Поручик вырвал клинок из тела, оглянулся — никто их не видел, и вонзил в бока лошади шпоры.
Они не обсуждали тот случай. Два месяца прошло после атаки в Мокром ущелье, во время которой молодой унтер-офицер Коля Полонский потерял правую ногу, когда его придавило убитой лошадью. Кость вышла наружу, рана загноилась, и ногу пришлось отрезать. Из Санкт-Петербурга приехал новый майор. Он предпочитал оборонительную тактику, что было куда разумнее в условиях горной войны. Господа офицеры сидели в пустом хлеву и по обыкновению пили, когда вошел взволнованный, как мальчишка, штабс-капитан.
— Нас раскрыли!
Повисла тишина, и только Иван Семенович спокойно спросил:
— Подробности?
Звягинцев упал на бочку.
— Приехал полевой врач, Сухоруков.
Зимницкий кивнул:
— Он мне пулю из колена вытаскивал прошлым летом. Хорошо лечит.
— Это он резал Полонскому ногу. Парень от боли бредил и проговорился.
Темницкий спросил:
— Чего он хочет? Денег?
— Нет. Хочет, чтобы мы отомстили за смерть его дочери.
— Отомстили?
— Ее соблазнил какой-то негодяй, она сбежала с ним. Отец подобрал девочку через три месяца в церкви, ее приютил старый священник за сотню верст от родного дома. Возлюбленный ее бросил.
— Ты сказал, она мертва.
— Умерла в родах, остался ребенок. Отец безутешен.
Иван помолчал немного и спросил:
— Я так понимаю, отказаться мы не можем?
— Он обещает молчать в любом случае, но…
— Доктор Сухоруков человек чести.
— Я не об этом. Он предлагает деньги.
Темницкий подался вперед, удивленно подняв брови. Штабс-капитан добавил: