Зато старшая и младшая стали завидовать близняшкам. У них в два раза стало больше нарядов и игрушек, которыми они менялись. И для игр им больше никто не был нужен. Им хватало общества друг друга. Их все время можно было увидеть вдвоем, то за чтением книг в библиотеке, то прогуливающимися в саду, то играющими в кукольный домик.
— Папа, а у меня точно нет близняшки? — периодически спрашивали то одна, то другая у отца. — Давай проверим на магический ритуал крови? Я тоже хочу сестру-близняшку!
Граф качал головой, и мы смеялись, глядя на огорчение девочек.
Серьезный вопрос задала Камилла:
— Пап, а если проклятие Калии передается по наследству, значит, кто-то из наших детей может его получить? — обеспокоенно спросила она.
— Исключить такую возможность мы не можем, — кивнул отец, погладив ее по голове. — По все ученые бьются над тем, чтобы его снять. И я теперь лично в этом заинтересован. Так что, надеюсь, к тому времени этот вопрос будет решен. Ты же никуда не торопишься? Или ты уже… — напряженно спросил граф.
— Нет, пап, что ты! У нас с Дейвом большие планы на будущее. Мне надо доучиться и отработать по контракту! Потом я хочу съездить в Рамбутан. Я узнала, что там нет защиты животных от магических экспериментов! Представляешь? Варварство! Я хочу воззвать к жителям и властям, надо изменить эту ситуацию…
Камилла прочитала нам целую лекцию о недопустимости превышения человеком своих возможностей и полномочий над животными сверх разумного. И о том, как она надеется изменить ситуацию.
Граф внимательно слушал, и в его взгляде загоралась отцовская гордость и любовь.
— А ведь все это благодаря тебе, Имма, — сказал он мне, поглаживая мой живот, который ходил рябью: это стучал ножками сын, который уже просился наружу. — Еще какой-то год назад мы с Камиллой не могли найти общий язык и только и ругались по каждому поводу. Я был разочарован и считал, что уже никогда не познаю то чувство близости и душевного единения с детьми, которое испытал в первые годы старшей дочери. Спасибо тебе, Имма. Ты самая настоящая аруэль, морская дева, спасающая тонущих моряков. Я тот моряк, что тонул в пучине отчаяния. Как хорошо, что однажды ты вошла в этот дом и осветила его светом своей любви.
— Да, ты был неотразим в первую нашу встречу. С персиковой помадой на губах, розовым лаком на ногтях и синими перламутровыми тенями, — вспомнила я, хихикнув.
— И ты влюбилась в меня с первого взгляда, скажи же, — рассмеялся и потискал меня граф.
— Конечно, как пройти мимо такого оригинала. Ой, Антуан… не щекочи меня… я сейчас рожу от смеха… О-ой!.. — испуганно вскрикнула я.