— Поэтому мы можем вечером погулять, как вы этого и хотели.
— А другие девочки? — растерялась я.
— Пэм отпросилась на вечер к своей подружке, родители привезут ее обратно. Камилла уже взрослая, чтобы самой занять свой вечер. Куда хотите пойти? В кафе? В парк? Пройдемся по набережной?
Кхм, вообще-то я собиралась прогуляться по дороге от фабрики до дома графа. И одна. Но графа это, похоже, ничуть не смущало. Он стоял и требовательно ждал ответа.
Первым порывом было сказать ему, что я устала. И напомнить, что утром он собирался выгуливать нас в саду особняка. Но моя дурацкая жалость, которая не раз меня подводила, снова подняла голову. Эта прогулка необходима графу больше, чем мне. Когда он вот так прогуливался в последний раз? Уверена, даже не вспомнит. А судя по его внешнему виду, он нуждается в прогулках на свежем воздухе еще как.
— Набережная тут рядом. И погода располагает, — пошла я вперед. Граф за мной.
Идти с ним было одно мучение. И я не только про жадно-любопытные взгляды встречных прохожих, которых в этот сказочно-теплый вечер было много. Один шаг графа был как несколько моих. И он то неуклюже пытался подстроиться под мой, то, если забывался, мне приходилось почти бежать за ним. Выглядели мы со стороны комично. Как птичья парочка во время брачных игр, когда самец пыжится и устраивает танцевальные па вокруг бегающей от него самки.
— Расскажите мне о себе, — предложил граф. — Если хотите, конечно.
— Боюсь, мне просто нечего рассказывать, — пожала я плечами. — Тему про жизнь у герцога Маррокуна мы договорились не поднимать. А до этого я жила с матерью, которая меня не хотела и не любила, так как случайно залетела. Жили мы бедно, она была прачкой и брала работу на дом. Так что самые сильные воспоминания моего детства — это запахи стирального средства, влажного белья и прелости; красные загрубевшие от стирки руки матери, все в незаживающих трещинах от иссушающего кожу мыла. И шуршание мышей за тонкими стенами маленькой вонючей каморки, в которой мы жили. А потом на пороге появился герцог. Я до сих пор помню, как важный мэллорд в красивой дорогой одежде морщился, оглядывая наше жилье, и искал место, где присесть, но так и не решился.
— Как он вышел на вас?
— Его дядя, брат отца, умер, а в завещании просил отыскать свою любовь, безродную девушку, с которой у него по молодости был роман, и ребенка, — рассказывала я официальную версию. — Она оставила своего возлюбленного, уехав, когда забеременела и поняла, что он никогда на ней не женится. Как оказалось, речь шла о моей бабушке, которая к этому времени давно уже умерла в лишениях и скитаниях. Судьбы женщин в моем роду не самые счастливые. Дядя герцога хотел, чтобы родственники позаботились о его внебрачных ветви потомках, выделив энную сумму. Скромную по вашим, аристократическим меркам, но достаточно крупную для таких бедняков, как мы. Герцог, познакомившись с матерью, быстро смекнул, что деньги она быстро истратит, а меня ничего хорошего не ждет. И он предложил удвоить сумму, если моя мать согласится отдать меня герцогу в опекунство. Он пообещал дать мне образование и старт для хорошей работы. Мать, конечно, согласилась.