Фэй, финансируемый Ринтеленом, разрабатывал свое адское изобретение в укромном месте. Он сам построил макет кормы парохода и приделал к ней настоящий руль. К рулю он прикрепил детонатор, заканчивавшийся стальным винтом, заостренным в нижнем конце. Винт был соединен с валом руля, и, когда вал поворачивался, с ним вместе вращался и винт, постепенно врезавшийся в детонатор. В конце концов его острие протыкало взрывной капсюль, происходил взрыв, и руль отрывало от корабля.
Германский диверсант был ранен при испытании своего изобретения, но не оставлял дела, пока не добился четкой работы модели, а затем приступил к изготовлению удобной в использовании бомбы. Вскоре, как-то вечером, он нанял моторную лодку и пробрался в нью-йоркский порт, где под предлогом поломки двигателя подобрался к штурвалу одного из крупнейших военных транспортов и приладил свою адскую машину, после чего благополучно скрылся из вида. На той же самой «неисправной» моторной лодке он ухитрился повторить свою операцию. Теперь на двух больших кораблях были заложены бомбы. Результаты не заставили себя долго ждать. Суда вышли в море, и на каждом произошел неожиданный, таинственный взрыв, в результате которого разворотило корму и оторвало штурвал. Команде одного из кораблей пришлось бросить корабль на волю волн, а другой успел подать сигнал бедствия, и его отбуксировали в ближайший порт.
Эти триумфы над грузами, предназначенными для убийства его собратьев-немцев, доставили Фэю немало хлопот. Теперь он уже не решался показываться в американской гавани на той же моторной лодке. Вздумай он подобраться к рулю какого-нибудь судна, его тотчас же заподозрили бы в диверсии и арестовали. Но немецкий агент был молод, безрассуден и решителен, как и должно быть, поскольку для следующей хитрости ему потребовалось продемонстрировать свои железные нервы. Фэй смастерил из пробки маленький плот и установил на него взрывное устройство. Под покровом темноты, толкая перед собой плот, он подплывал к пароходу, местоположение которого в заливе было разведано заранее, и прилаживал адскую машину к рулю. Свои дерзкие ночные операции он продолжал совершать в течение многих недель, и не только в Нью-Йорке, но и в Балтиморе, и других портах Атлантического океана — один человек против всего судоходства, зафрахтованного ненасытной Антантой, дабы доставить союзникам военное снаряжение.
Однако число транспортов, предназначенных для перевозки бое припасов, возрастало столь стремительно, что вскоре все американские гавани оказались ими забиты. Для защиты от вражеских агентов-диверсантов, кроме полиции, выставили крепкий заслон из британских и французских контрразведчиков. Весь штаб диверсантов капитана Ринтелена оказался недостаточно силен, чтобы помешать регулярному отплытию и тщательно замаскированному передвижению этих транспортов. Даже старания Фэя вскоре были полностью парализованы. Немецкие диверсанты, которые выполнили сложную и опасную задачу — нарушить нейтралитет великой нации, чтобы начать войну с более грозными врагами, — теперь развернулись на более широком фронте. Они занялись финансированием враждебных Англии ирландских агитаторов для организации забастовок на изготовляющих снаряды заводах и в доках главнейших портов Атлантического побережья.