Генералом был Валленштейн, а его армия насчитывала 100 тысяч человек, которые «не подчинялись никому, кроме своего командира… нанятые по персональному контракту, как это было принято в то время, и поэтому не связанные никакими узами патриотизма». Немецкие католические князья кичились триумфами, которым лично они оказывали лишь неохотную поддержку, боялись высокомерия Валленштейна, его огромного богатства и власти. Они сопротивлялись поборам для его войск и настаивали на том, чтобы он был отстранен от командования. Вояка с безграничными амбициями, сдержанный, мрачный и холодный, он заслужил неприязнь Максимилиана Баварского, второго принца империи, которого поддерживали и другие курфюрсты, и Мадрид. Ришелье, будучи тайным союзником Густава, решил избавиться от самого опасного препятствия, с которым могли столкнуться шведы, «еще одного маленького врага», которого Фердинанд и его придворные считали слабым и смешным. Один лишь Валленштейн понимал, насколько опасен для католического дела шведский король; но католические князья завидовали Валленштейну, и Ришелье послал отца Жозефа дать императору совет и позаботиться о том, чтобы не случилось никаких неприятностей. «Было бы неплохо оказать курфюрстам услугу в этом пустяковом деле, — посоветовал французский агент. — Это поможет гарантировать Римскую корону венгерскому королю, а когда буря утихнет, Валленштейн будет готов вернуться на свое прежнее место».
Фердинанд был не одинок в своих размышлениях о том, что будет делать генерал с тысячами солдат под ружьем, когда ему сообщат об его отставке. Отец Жозеф, возможно, рассчитывал устроить диверсию в империи в виде гражданской войны. Но Фердинанд принял его совет с гораздо большей внешней неохотой, чем он, вероятно, чувствовал на самом деле, и Валленштейн принял посланцев с их неприятными известиями с удивительной любезностью. С достоинством и безмятежностью он удалился в свои обширные феодальные владения, где ему прислуживали шестьдесят пажей, а двенадцать патрулей непрерывно объезжали владения вокруг его дворца, «чтобы держать любое беспокойство как можно дальше». С его отставкой большая часть его армии исчезла с поля боя, и многие ветераны встали под протестантское знамя Густава Адольфа. А как же отец Жозеф? Неужели он спокойно вернулся к Ришелье и описал свой удачный ход? Да, в свое время, но только когда довел все до конца; ибо капуцин прежде озаботился тем, чтобы Фердинанд потерпел еще одну неудачу, провалив выборы венгерского короля.
Удар дипломатической секретной службы в виде унижения и отставки Валленштейна, исчезновения его армии и вербовки части его лучших войск на службу шведскому королю ставит его «в один ряд с драгоценностями короны изощренных интриг». Один известный военный критик и историк писал: «Трудно переоценить то влияние, которое это колоссальное ослабление имперской армии оказало на судьбы войны и Европы, позволив шведскому королю укрепить свои позиции в Германии и расширить базу для далекоидущих операций следующего года». Великий кардинал, убежденный в том, что интересы Франции требуют протестантского противовеса в Германии, сделал больше, чем просто побудил Густава вступить в ужасную борьбу, вылившуюся в Тридцатилетнюю войну. Он предоставил помощь в виде тайной экспедиции, которая окопалась на стороне императорского трона и победила в том, что было равносильно долгой и трудной кампании — избавилась от Валленштейна и основной части его армии.