— Тщетно желать быть поляком в своей стране, тщетно желать быть евреем на своей исторической родине, — продолжал Андрей. — То и другое — роскошь, для меня недоступная.
Он посмотрел в окно и увидел, что к дому подходит Габриэла.
”По крайней мере, еще одна ночь с ней перед отъездом, — подумал Андрей. — По крайней мере, хоть это”.
Благостное настроение воскресной Варшавы, к несчастью, не могло замедлить движения стрелок судьбы, приближающихся к полудню. Министерства, военные учреждения и пресс-центры работали, как в будни.
Крис оставил бюро на Рози, а сам пошел в министерство иностранных дел узнать, нет ли новостей.
Нет. Пока все тихо.
Из министерства Крис пошел дальше, мимо массивных колонн у вечного огня на площади Пилсудского, в Саксонский парк. Воскресная публика гуляла по дорожкам, сидела на скамейках. Он миновал большой деревянный театр с афишами последних спектаклей летнего сезона. ”На следующей неделе может пойти уже совсем другой спектакль, с немецкими артистами”, — подумал Крис. Он остановился у пруда, посмотрел на часы и выбрал пустую скамейку. Теплое солнце, лебеди на воде — полный покой. Крис потер виски — после вчерашней попойки с Андреем у него побаливала голова.
В конце аллеи показалась Дебора. Она искала его глазами, но он не подал ей знака, ему хотелось подольше смотреть на нее. Сколько бы раз он ее не видел, все было, как в первый раз. Она подошла, села рядом, и он тихонько взял ее руку. Они долго сидели молча, не слыша ни шагов вокруг, ни смеха, доносившегося с пруда, где какой-то солдат чуть не перевернул лодку, слишком резко повернувшись к своей подружке, ни хлопанья крыльев встревоженных лебедей.
— Я пришла, как только мне удалось вырваться, — сказала она наконец.
— А почему ты не захотела прийти ко мне домой?
— Крис, — вздохнула Дебора, опустив голову, — мы и раньше-то поступали дурно, а теперь, когда Пауль уехал, это еще хуже.
— Ждать так мучительно. Каждую минуту прислушиваться, не идешь ли ты.
— Но ты же знаешь, что я хотела прийти, — сказала она, убирая руку, потому что дрожь в пальцах выдавала, как сильно она волнуется.
— Завтра я уезжаю, — сказал Крис.
Она вздрогнула.
— Всего на несколько дней. Еду на границу.
— Я так рада, что ты мне позвонил.
— С того вечера я не нахожу покоя. Дебора, вот мы сейчас сидим здесь, при солнечном свете, можем спокойно подумать, обсудить, как быть с Паулем.
— Нет, Крис, не сейчас, когда он в армии.
— А раньше еще что-то мешало, а раньше — еще что-то. Ей богу, я хочу, чтобы он не вернулся.