— И за это вы расплачиваетесь душой и честью?
— Постарайтесь обойтись без избитых фраз. Я знаю, что вы затеваете. Восстание... смута... подполье... Долбежка головой об стенку, вы так поступали и до войны. Я трезво оцениваю происходящие события и хочу спасти мою семью.
Андрею стоило больших усилий, чтобы сдержаться и не заорать, что Пауль негодяй, который всегда ищет легких путей.
— И уж коль скоро мы об этом заговорили, — продолжал Пауль, — вам лучше не бывать у нас — ради безопасности Деборы и детей, поскольку о вашей деятельности все равно станет известно.
— Уж это пусть моя сестра решает!
— О, для нее все, что делает ее дорогой братец, — все хорошо.
Андрей резко повернулся, вышел и все-таки хлопнул дверью, тем самым засвидетельствовав, что он не перестал быть самим собой.
Пауль постучал трубкой по зубам и покачал головой. ”И куда его заносит? — подумал он. — Все еще несется впереди кавалерийского эскадрона. Сколько он еще продержится перед тем, как его поставят перед взводом карателей? Но и под расстрелом Андрей будет, очевидно, смеяться”. И на минуту Пауль позавидовал этой беззаветной храбрости, неспособной к отступлению. Только раз он, Пауль Вронский, проявил такую инстинктивную храбрость — когда эта немецкая харя — Рудольф Шрекер потребовал доставить еврейских женщин в публичные дома. А ведь подобные моменты наверняка еще будут. Хотелось бы ему стать на те минуты Андреем Андровским. Хватит ли у него смелости в дальнейшем? Кто знает. Если бы можно было положить мужество в коробочку и открывать ее по мере надобности!
Из кухни донесся какой-то шум, и Пауль вышел из кабинета. Дебора кричала на Зосю.
— Что тут происходит?
— Зося украла наше серебро. Рахель видела, как она его передавала через забор своему непутевому сыну.
— Это правда, Зося? — спросил Пауль.
— Да! И нечего! Не буду извиняться! — закричала Зося. — Оно мое! И еще как! Годами я чистила за вами вашу еврейскую грязь.
— Господи! — ахнула Дебора. — Мы же к тебе относились лучше, чем твой родной сын! Мы же его вытаскивали из тюрьмы каждый раз, когда он попадал туда из-за пьяных драк. Я платила доктору за тебя и за твою сестру, когда ты не могла работать.
— Вы привели немцев в Польшу! — закричала Зося. — Священник нам сказал: во всем виноваты евреи! — она плюнула им в лицо и, переваливаясь, вышла из кухни.
Дебора тихо плакала, прижавшись к Паулю, а он старался ее успокоить.
— Не верю своим ушам, — шептала она. — Не верю.
— Ничего не поделаешь, немцы их подстрекают.