«Воистину, странная компания. Корабль дураков».
Спустя год после бегства с Капитула, когда они окончательно погрязли в этой изуродованной и малопонятной вселенной, Шиана и ее сестры попросили Айдахо участвовать в церемонии наречения корабля. По причине того, что их судно бесконечно скиталось по неведомым просторам, было решено наречь его «Итакой».
Итака, маленький островок у берегов Древней Греции, родина Одиссея, скитавшегося по морям десять лет после окончания Троянской войны в тщетном старании отыскать дорогу домой. Дункану и его спутникам тоже нужно было место, которое можно было назвать домом, спасительной гаванью. Они совершали свою великую одиссею, и, не имея ни карт, ни звездных ориентиров, Дункан заблудился точно так же, как и древний Одиссей.
Никто из спутников Айдахо не знал, как сильно тянет его назад, на Капитул. Сердечные узы накрепко связали его с Мурбеллой, его возлюбленной, его рабыней и его госпожой. Освобождение от этих уз стало самым тяжким испытанием из всех, какие он помнил за все свои жизни. Он сомневался, что ему вообще когда-нибудь удастся забыть о ней. Мурбелла…
Но Дункан Айдахо привык всегда и во всем ставить долг выше личных чувств. Несмотря на сердечную боль, он принял на себя ответственность за корабль-невидимку и безопасность его пассажиров, пусть даже и в этой искалеченной Вселенной.
Бывали моменты, когда неожиданные сочетания запахов напоминали ему незабываемый аромат Мурбеллы. Молекулы органических эфиров, витавшие в обработанном воздухе корабля, действовали на обонятельные рецепторы, вызывая в памяти запахи и ароматы, напоминавшие об одиннадцати прожитых совместно годах. Капельки пота Мурбеллы, ее темно-янтарные волосы, особый, ни с чем не сравнимый вкус ее губ и морской дух их «сексуального столкновения». Их страстная, вызывавшая взаимную зависимость любовь, была одновременно нежностью и насилием, но никто из них не оказался настолько сильным, чтобы разорвать этот порочный круг и освободиться.
Не надо путать зависимость и любовь. Боль, однако, была такой же мучительной и невыносимой, как муки абстиненции от специи. С каждым часом полета в пустоте Дункан оказывался все дальше и дальше от Мурбеллы.
Он откинулся на спинку кресла и открыл свои уникальные чувства, прощупывая ими окружающее пространство и стараясь не быть застигнутым врасплох, если кто-то вдруг обнаружит корабль-невидимку. Опасность впадения в такое пассивно-оборонительное состояние заключалась в том, что иногда он непроизвольно начинал вспоминать исключительно Мурбеллу. Для того чтобы обойти эту проблему, Дункан особо выделил ментатский сектор сознания. Если одна часть его сознания начинала блуждать, то другая оставалась начеку, постоянно выискивала опасность.