– И потом, если ее не убивать, можно обставить все так, что нас и искать не будут.
Уже «нас». Ари-Ари…
– Все хорошо, – сказал я, – кроме одного момента. Тебе-то это зачем?
Ариэтт покраснела и отвернулась. Я уже думал, не дождусь ответа, когда она все-таки заговорила:
– Причина проста. Мне не все равно, что с тобой будет. Я не хочу, чтобы ты потом мучился. А ты не сможешь просто через это переступить. И…
– Что?
– Этого достаточно, Эжен. Возьми меня с собой. Я не стану мешаться под ногами. Я не буду тебя отговаривать, клянусь.
– Хорошо. Тогда, думаю, сейчас самый прекрасный момент, чтобы воплотить наши планы в жизнь. Идем?
Ари прошла за мной обратно в гостиную. Папа все еще был здесь. Он выглядел расстроенным, и мне стало стыдно. Дея что-то говорила ему, но замолчала, стоило мне появиться в дверях.
– Эжен, ты вернулся, – улыбнулась Дея.
– Да. Прости, пап, – сказал отцу. – Я просто до сих пор не справился с прошлым. Это пройдет, не беспокойся. Дея, я тут подумал… Верни мне клятву, пожалуйста. Я хочу уехать с отцом в Эвассон.
Дея
Я чувствовала себя потерянной, потому что не знала, о чем говорить с отцом Эжена. Сам Эжен от нас сбежал, и его я как раз понимала: ему было больно. До сих пор больно вспоминать о том, что произошло за последние месяцы. На миг наша связь обострилась, и я ощутила его отчаяние. Но как помочь, если он сам этого не желает? Мне казалось, Эжен что-то задумал, только делиться своими мыслями не захотел.
– Что я сделал не так? – в растерянности спросил Генрих Айлер.
– Все так, – ответил Нэйтон. – Но сейчас вашим сыном владеют эмоции, господин Айлер. Подождите, пока они улягутся. Правда, он вряд ли изменит свое решение и вернется в Эвассон вместе с вами. По крайней мере, в ближайшее время. Что вы тогда будете делать? Ваша супруга обещала, что Рон и Мэган покинут страну.
– Кристин – не единственная иль-тере в нашей посольской миссии, – ответил Генрих. – Если мы вынуждены будем остаться, то, как посол, я оформлю договор между Роном и другой иль-тере. Поэтому вашему другу ничего не угрожает, даю слово. Вот только…
И Генрих покосился на дверь, закрывшуюся за спиной Эжена.
– Дайте ему время, – попросила я. – Пусть он подумает, чего хочет на самом деле.
– Я готов ждать, сколько угодно, госпожа эо Фейтер. Лишь бы моему сыну это пошло на пользу. Вы знаете, я никогда не видел, чтобы он плакал. Даже в детстве. Эжен не был спокойным ребенком. Находил, куда сунуть нос и откуда свалиться. Сведет, бывало, колени, локти, но все равно не ревет. А в эту минуту мне больше всего хочется еще раз посмотреть в глаза Кэтти ди Реан. По законам Эвассона ее бы упрятали за решетку, и очень надолго. Как вы думаете, есть у этого процесса шансы в Тассете?