— Ты так редко стал приезжать домой, отец…
Князь глотнул-таки вина, на миг зажмурившись от приятного тепла, волной прокатившегося по нутру.
— Все рушится, Павлуша… Словно корабль, попавший в жестокий шторм. Едва лишь успеваем устранить одну течь, в десятках других образовываются новые. А до спасительной гавани ещё много десятков миль…
— Неужели все настолько плохо? — недоверчиво посмотрел на него сын. — Быть может, ты просто устал, от этого и видишь все в чёрном цвете?
— Если бы… — покачал головой князь, отпивая ещё вина, — Ты же должен понимать, такая смена власти, сопровождаемая чередой странных смертей, всегда влечет за собой последствия. Кто-то из фаворитов попадает в круг опальных, кто-то неожиданно возвышается… А учитывая юный возраст нашего императора и полнейшее отсутствие опыта в политических играх…
Он вздохнул, и привычные горькие складки у тонкогубого рта вернулись на своё место.
— Каждый ищет возможности получить выгоду, воспользоваться благоприятным моментом. В мутной воде иногда ловится крупная рыба.
— Но, отец, мне кажется, что молодой правитель — это хорошо! Свежий взгляд на вещи, новые решения! — Павел заговорил с горячностью, получив возможность высказать отцу итог своих размышлений. Чуть замявшись, он все же честно признался, — Знаешь, я иногда очень жалею о том, что ты не позволил мне пойти на государственную службу. Мне кажется, что там я мог бы приносить гораздо больше пользы империи, чем сейчас…
— Сейчас ты приносишь огромную пользу роду! — резко возразил ему отец. — И поверь, это гораздо важнее! В смутные времена нужно знать, что мы сможем обеспечить и безбедную жизнь, и безопасность родным, тем, кто зависит от нас. Это тяжкая обязанность, но ты с ней прекрасно справляешься!
— Папа, но как можно личное ставить выше интересов империи?! — негодующе вскинулся Павел. — Громовы присягали на верность трону! А значит, мы должны быть готовы пожертвовать всем, и даже жизнью, если этого потребуют государственные интересы!
— Империя — это, прежде всего, люди! Посчитай всех, кто на сегодняшний день зависит от нашего благополучия! Женщины, дети, слуги, дружественные нам рода, как вот Изборины… Что будет с ними, если ты решишь героически распрощаться с жизнью?! Поверь мне, умереть во славу идеи легко, а кто будет разбираться с последствиями, которые ударят по самым беззащитным?! Быть благородным — неблагодарное дело… Ты думаешь, кто-то возьмет на себя заботу о твоем нерожденном сыне? Или о жене, что останется одна, без поддержки? А ты — государственная служба… Достаточно того, что я посвятил этому всю жизнь, но уверяю тебя, особой благодарности за это никто не испытывает.