Тина открыла глаза, решительно убрала нахальную руку со своей груди и повернулась к Нику. Тот, ничуть не смущенный, улыбнулся.
Он, должно быть, только что вышел из душа, волосы были влажными. Сменил футболку, вместо джинсов надел смешные клетчатые шорты.
— Так и знал, что не спишь. — Поцеловал Тину в щеку.
— Я спала.
— Ну… Вначале — да, спала.
— Свечи-то поменял?
— Ага. Поменял. — Они снова разговаривали так, будто расстались вчера.
— Ники. — Тина приподнялась на локте.
Лямки полурасстегнутого сарафана, будто только этого и ждали, от ее движений сползли по плечам вниз. Ник, не скрывая интереса, проследил за ними взглядом.
— Не называй меня «Ники», — напомнил он. — Чего?
— У тебя презервативы есть?
Кажется, он ответил что-то вроде: «А как ты думаешь?»
А может, ничего не ответил, Тина не запомнила.
Запомнила, как они занимались сексом — то нежно, то едва не рыча и кусаясь. Как сумасшедшие. Как влюбленные, которым долго-долго не позволялось любить.
Потом, хохоча, поливали друг друга из садового шланга в душевой. Потом Ник бросил шланг на пол, и снова взял Тину — там же, в нелепом помещении, разделенном шторкой, под звук бьющей о стену воды.
Потом они попытались вытереться махровой простыней-полотенцем — когда-то украшенной рисунком из цветов, а сейчас истершейся настолько, что цветы почти не были видны, — поняли, что полотенце насквозь мокрое, и отчего-то снова захохотали. Бросили его на пороге «каморки».
Ник подхватил Тину на руки и отнес на матрас. Долго и нежно стирал водяные капли с ее лица краем простыни. А Тина рассматривала его.
Тело у Ника стало будто бы суше — и в то же время крепче. Явственнее проступили мышцы под загорелой кожей, загрубели и покрылись темными трещинками пальцы. Лицо тоже словно подтянулось — резче обозначились черты, рисунок губ и бровей стал более четким, а тщательно выбритая щетина на щеках и подбородке — гуще.
— Ты охрененно красивая. — Ник тоже любовался Тиной.
— Спасибо, мастер комплиментов. — Тина улыбнулась. — Знаешь, я их за это время немало слышала. Но ты всех превзошел.
— Т-с-с. — Ник поднес палец к ее губам. — Не хочу знать про «всех». Хочу, чтобы только я.
— Хорошо, — серьезно согласилась Тина. Перехватила и поцеловала его руку — прижалась губами к трещинкам на пальцах. — Только ты.
Обнявшись, они с Ником повалились на матрас.
Они почти не разговаривали, словно боясь спугнуть наступившее счастье. Оставшиеся вечер и ночь прошли в расслабленной подудреме, сменявшейся жаркими объятиями.
А утром следующего дня Тине позвонил Эндрю.
— Держи, — выловив телефон из брошенной на пол сумки, буркнул Ник, — Кларк звонит.