— Почему ты не позвонила? — Вопрос я задал, уже направляясь к лифту.
— Да что ж я буду тебя отвлекать? — искренне удивилась Кингжао. — У тебя работа, сам ведь сколько раз говорил.
Н-да. Действительно, говорил.
— А почему к телефону не подходишь?
— К телефону? — снова удивилась она. Полезла в сумку. Всё то время, что мы поднимались на лифте, копалась в ней. Виновато проговорила: — Я его дома забыла. Кажется…
— Ладно, проехали, — вздохнул я.
Последнее, чем был готов заниматься в жизни, так это перевоспитанием взрослых людей.
Выйдя из лифта, стремительными шагами обогнал Кингжао и в палату почти влетел.
— Ниу!
Мелькнуло воспоминание — я вернулся с турнира в Цюань. Оглядываюсь по сторонам, высматривая среди воспитанников Ниу, а она летит ко мне через весь двор. В косынке, в фартуке, руки испачканы мукой. «Ле-е-е-й!» Бросается в мои объятия, заливаясь счастливыми слезами…
«В моей жизни не так много моментов, о которых хочется вспоминать», — сказал недавно Юн.
Что ж, в моей тоже. И этот — один из них. Пока я жив, буду его помнить.
Сейчас отчего-то уверился, что за дверью палаты меня снова ждёт счастье. Знал, что я во многом виноват, понимал, что разговор предстоит непростой, но в одном был абсолютно уверен: Ниу ждёт меня. Так же, как ждала в Цюане. Как дожидалась дома, каждый день — зная, что я могу прийти очень поздно, а могу вовсе не явиться ночевать. Земля вращается вокруг своей оси, Ниу ждёт меня. Если я мог себе позволить не сомневаться хоть в чём-то, так в этом.
— Ниу! — Я распахнул дверь.
Бросился к её кровати — и застыл на месте, не добежав. Ниу в палате не было. Откинутое одеяло, чуть примятая постель — и никого.
Я метнулся к санузлу, в надежде, что наткнусь на запертую изнутри дверь, но уже понимая, что себя обманываю. Вряд ли человек, несколько часов назад вышедший из комы, успел за это время научиться ходить.
Дверь распахнулась. Свет включился автоматически, в пустом помещении сверкнули белоснежным фаянсом раковина и унитаз.
— Где она?! — рявкнул я. Не сразу сообразил, что ору по-русски, и застывшая в дверях побледневшая Кингжао меня не понимает. Перешёл на китайский: — Где Ниу?!
— Н-не… Я не знаю… Может, доктор…
Может, конечно, и доктор. Ниу увезли на обследование, на процедуры, куда там ещё положено, а я зря психую.
Может быть. Если запретить себе смотреть на то, что первым бросилось в глаза: раствор в капельнице, стоящей возле кровати, не закончился. Прозрачная латексная трубка свисает со штатива вниз, а с закреплённой на её конце иглы мерно, одна за одной, падают капли.