Когда Иван Петрович вышел на улицу и посмотрел по сторонам, то облегченно вздохнул. Пешеходы шли как всегда, и никто не держался за карманы. Постовой милиционер спокойно стоял на месте и деятельно управлял порядком. Никаких драк не видно, скандалов не слышно, и даже пьяных… Впрочем, два подвыпивших гражданина, громко разговаривая и смеясь, прошли мимо, но… до «вытрезвителя» им было еще далеко.
Не будем задерживаться и выяснять, какой путь проделало заявление Ивана Петровича и какие резолюции на него были наложены. Заявление вещь неодушевленная, ни есть ни пить не просит, а потому и лежать оно может без движения подолгу. И дело совсем не в том, что там написано. Бывает, что человек напишет очень убедительное заявление о предоставлении ему жилплощади, и лежит оно годами. А другой человек напишет менее убедительно, но через неделю получит квартиру. Всяко бывает…
В понедельник заявление Ивана Петровича лежало на письменном столе в просторном кабинете подполковника государственной безопасности Угрюмова. Кроме заявления, на столе лежали полученные из архива материалы по делу Ивана Петровича Прохорова.
Перелистывая всевозможные донесения, Угрюмов что-то записывал себе в блокнот. Иногда он откидывался на спинку кресла и подолгу сидел без движения, задумчиво глядя в окно.
Половина второго, или точнее, в тринадцать тридцать три, в дверь кабинета раздался стук и, после разрешения, вошел молодой человек в штатском.
— Разрешите доложить, товарищ подполковник!
— Ну, ну…
— Встречу я устроил. В начале четвертого он придет в райисполком.
— Что он собой представляет?
— Ничего интересного. Боюсь, что ваш план придется пересмотреть… Вообще-то он работник хороший, исполнительный и точный…
Дальше следовала характеристика Ивана Петровича, и в общих чертах она не расходилась с той, которую я сообщил читателю. Многие факты, о которых говорил капитан государственной безопасности, ярко освещали ту или иную черту характера Ивана Петровича. Общественная работа в Главсовхозе, отношение к делу, к учебе, сослуживцам, к крепким напиткам — все было им заботливо собрано, взвешено и оценено.
— А почему вы решили, что он трусоват? — спросил подполковник.
— Говорят, что собственную жену боится.
— Мало ли что говорят. Неактивный!.. С этим я согласен, а относительно трусости — другой вопрос. Дальше?
— Выпиливает всякие полочки из фанеры… На сына никакие влияет…
— Какое же вы делаете из этого заключение?
— Безвольный, увлекается пустяками, чувства родительского долга не имеет. Тихоня.
Последние фразы капитана вызвали на губах Угрюмова улыбку. Он встал из-за стола и прошелся несколько раз по кабинету.