Я несколько раз вставал и всем своим видом показывал, что уже направляюсь в сторону пруда. Потапыч вскакивал следом, бежал по берегу и кричал об уступках. Однако стоило мне сесть обратно за стол переговоров, как все начиналось с самого начала. Банник был тертый калач. И понимал, что просто так уступать мне нельзя.
В итоге мы сошлись на следующем — он отстает от домовых, стараясь с ними не пересекаться; выпивать и курить «всякое» (что бы это ни значило) будет только по праздникам, а держать температуру в избе станет комфортную для человека. Я же не пытаюсь больше купать его, морозить и издеваться подобным образом. Мы вновь ударили по рукам. Правда, ощущение триумфа подпортило замечание Байкова:
— Почему мне думается, что еще ничего не закончено?
— Почему не закончено? — удивился Рамиль. — Слышал же, он со всем согласился.
— Надо знать банников. У наших соседей был один. Никак избавиться от него не могли. Вроде не перечит, а все равно все по-своему делает. Характер у них непростой. И я сомневаюсь, что Потапыч так легко все это воспримет.
— Очень здорово ты соображаешь, когда все случилось, — отозвался я. — Такой молодец, прям вчера приходи. Вы чего стоите? Снимайте уже эти сапоги, у меня ноги онемели.
Обратно мы не бежали — летели. Не хватало еще опоздать на тренировку, когда тебя могут в любой момент прицепить к компании Азамата. Вот тогда уж плакали сами состязания. Вместе с тем, несмотря на сложность подготовки, мне казалось, что мы учимся чему-то новому. А это тоже само по себе было довольно интересно. Якут просто не дал бы то, что было нам не нужно.
Однако, вбежав во флигель, первое, с чем мы столкнулись, — столпотворение в середине коридора. Обычно там висела небольшая доска, по цвету сливаясь со стеной. На нее прикрепляли всю информацию, которая была нужна первому курсу. Часы работы библиотеки, расписание занятий, дополнительные тренировки и т. д.
И сейчас там явно появились какие-то новые сведения, которые все старались разузнать. Да еще как. Разночинцы толкались рядом с благородными, не выказывая никакого уважения. А те даже не обращали на подобное внимания, сами стараясь распихать прочих локтями.
— Машка, ты видела, с кем будешь?
— С кем?
— С Тусупбаевым!
— Ну, капец. А ты с кем?
— Измайлова и Смирнов.
— Повезло!
Мы безуспешно потолкались среди остальных, но, не особо преуспев, побежали переодеваться. Как я и предполагал, по полу растекалась огромная лужа. Потапыч, естественно, не счел нужным ее вытирать. А домовые еще не поняли, что перемирие объявлено и в нашей комнате можно и нужно убираться. Как им, кстати, это все рассказать? Сходить вечерком, что ли, после разгрузки?