Это мы тоже предугадали. Домовые, равно как банники, клетники, жировики и злыдни, неплохо владели пространственной магией. И даже могли перемещаться на расстоянии. Правда, тут в дело вступали условности в виде того, что им нельзя далеко отлучаться от собственного дома, хозяина и прочее, прочее. Однако переместиться из пруда к месту своего жительства Потапыч мог. Я даже представил, как он сейчас обтекает, во всех смыслах, посреди комнаты. Ладно, продолжим.
— Дом открываю, тебя призыва…
В следующий раз, когда банник окунулся в мутную и студеную воду пруда, выглядел он откровенно злым. Глаза недобро сверкали огнем. Наверное, тем самым, которым и пылал Горелый Хутор, однако сделать он ничего не мог. Банник не злыдень, как бы нам это ни казалось — не пакостит тому, у кого живет. Не может. В открытую вреда мне совершить неспособен, как и я ему. А небольшие водные процедуры — так кто ж знал, что у меня хватит ума забраться в холодную воду и звать Потапыча призывом, о котором он позабыл упомянуть.
Ну, и самое главное в нашем соглашении, которое мы скрепили рукопожатием, — банник должен был приходить по моему зову, чего бы ему это ни стоило. А в данный момент подобное стоило мокрых штанов, рубахи, бороды и модной прически «зализанный стайл с элементами травы в волосах».
— Дом открываю, тебя призываю…
Банник оказался упрямый. Он скрипел зубами, сверкал глазами, но упорно пытался ускользнуть. Собственно, минусов в этом было всего лишь два. Первый — мы могли таки опоздать на тренировку. Второй — благодаря Потапычу в ближайшее время пруд может переместиться в мою комнату. Впрочем, все мои опасения оказались беспочвенными. После шестого призыва банник исчез, но тут же появился на берегу, неподалеку от друзей. Окинул их злобным взглядом, будто понимая, что сам бы я до подобной пакости не додумался, но на контакт пошел.
— Чего хочешь?
— Договориться.
— Домовые? — Потапыч источал злость.
— В том числе. Ну, и твое поведение.
— Говори.
— Никаких контактов и конфликтов с домовыми, пьянок и температурных издевательств.
— Ты, паря, выходи, выходи. Толковать неспешно надо…
Торговался Потапыч так, словно у него осталась последняя сотка до понедельника. Напирал на сложившиеся традиции в отношениях между домовыми и банниками, на разный культурный уровень (где слов-то таких понабрался?), на саму природу. В общем, извивался как уж на сковородке. Я, честно сказать, не видел, как ведут себя жареные ужи, поговорку еще от матери слышал. Однако что-то мне подсказывало, что если бы они умели разговаривать, то в данном случае тоже болтали бы о разном культурном уровне и сложившихся традициях.