— Слышу.
— Что произошло?
— Грудь, — только и ответил я.
Мне спешно начали расстегивать пиджак и рубашку, а потом Рамиль что-то со злостью сказал по-татарски. Что-то про какой-то кутляк или вроде того. Мишка вскрикнул и замолк. И лишь Байков, судя по звукам, остался невозмутим.
— Тихонько берем его и тащим в медпункт. Рамик, осторожнее, не видишь, ему больно?
Путешествие на самую верхотуру Дома Чудес я запомнил смутно. Вроде кто-то встречался на пути, отшатываясь от нас как от прокаженных. Рамиль ругался, а Байков выговаривал ему. Мишка ежеминутно спрашивал, как я себя чувствую. В общем, полная неразбериха. А потом меня положили на мягкую кровать, и наступил относительный покой, прерываемый едва слышными голосами.
— Максим, проснись.
Я почувствовал легкое прикосновение.
Через силу, но я поднял веки. Боль, словно того и ждавшая, нахлынула с новой силой. Передо мной сидел Якут, а позади него стояла пухленькая пожилая медсестра. Уложенные в пучок волосы выбились, на ее лбу блестел пот. Такое ощущение, что она куда-то бегала. Или за кем-то.
Якут деловито разглядывал мою грудь. Одежду так и не сняли, видимо, боялись меня двигать.
— Больно все время или когда двигаешься?
— Все время. Когда двигаюсь, больнее.
— Старайся не шевелиться. Пару дней проведешь здесь.
— Уму непостижимо, — всплеснула руками медсестра. — Проклятие — и на территории школы!
— Светлана Борисовна, не говорите чепухи, — резко оборвал ее Якут. — Никакое это не проклятие.
— Тогда что?
— Кое-что похуже. Любовная магия. Ну-ка, Максим, расскажи, как все было.
Я не стал запираться или пытаться выгородить Терлецкую. Еще бы, после такого! Если бы был в состоянии, то сейчас этой высокородной сам шею бы свернул.
Якут слушал внимательно, изредка качая головой и посматривая на мою рану. Неужели там действительно все так серьезно?
— М-да, — протянул учитель в конце повествования. И как раз вовремя, потому что в медпункт ворвался Козлович. — Любовное заклинание, — стал объяснять Якут в ответ на немой вопрос. — Она показала технику, он сделал. Насколько я понял, когда Терлецкая чувствует себя плохо, это зеркалит по нему. И, сам понимаешь, первый день самый сложный.
— Зараза, прям до шрама, — наклонился куратор, — можно же отозвать наложение, что думаешь? Я не спец в этой магии.
Учителя обменялись внимательными взглядами. Что-то здесь было еще, кроме истории со мной. Будто какой-то подтекст. Но Якут остался верен себе и спокойным голосом стал объяснять:
— Чтобы снять, нужно еще больше силы. К тому же заклинание индивидуальное, не факт, что девчонка сама знает, как его отозвать. Придумала сгоряча, поэтому и вред такой сильный. Посмотри, какие смазанные контуры. Лучше всего подождать. Со временем заклинание ослабеет.