Глазами он проследил за длинной серебряной линией паучьих конечностей, копавшихся в его плоти. Зрачки расширились, и кровь в жилах застыла. Ему вскрыли грудную клетку, отогнув уголки кожи назад, как оригами, и обнажив ребра. Рассеченная кость мокро блестела. Они вставляли ему в грудь отрезки блестящего кабеля, плечо было разделано, как утка на свадебном пиру. Тогда его затрясло от ужаса. И он увидел, что его правая рука полностью отсутствует. Ничего не осталось, кроме рваной культи под плечом, из которой торчали полупрозрачные трубки и окровавленные железные зажимы.
Хиро попытался подняться, но тело ничего не чувствовало.
Тогда он прерывисто вдохнул, чтобы закричать.
И проснулся.
Проснулся, как просыпался каждое утро. Глаза залил пот. В груди неровно билось сердце. На языке чувствовался вкус металла. Он посмотрел вниз, на изуродованный кусок плоти, усеянный штыковыми креплениями и змеящимися металлическими тросами – раньше он держал меч этой рукой. Он уткнулся лицом в ладонь – единственную ладонь – и испустил тяжелый дрожащий вздох.
У его покоев уже ожидала лже-особь с протезом наготове. Хиро ощущал вес, когда она пристегивала конечность к соединительным устройствам, подключала вводы, щелкала, клацала, подстраивала, подкручивала и, наконец, натягивала тонкую накидку на его скользкую от пота кожу. Он подвигал рукой вперед и назад: шестеренки и поршни медленно заскрежетали, издавая звук хромированных паучьих конечностей. Он чувствовал, как натянулся под кожей кабель. Запахло смазкой.
Распахнув балконные двери, Хиро вышел на палящее солнце. Внутрь ворвалась вонь города, подчеркнутая резким запахом сгоревших зданий и плоти недовольных. Палило нестерпимо, и он закрыл глаза, пытаясь защититься от жара этой доменной печи. В южной части, у причальных шпилей безвольно болтались броненосцы клана Тигра, которые трепал ядовитый ветер. Из садов доносились слабые крики задыхающихся воробьев: на подрезанных крыльях несчастные твари едва ли могли вспорхнуть и поэтому с тоской смотрели в красное небо над головой.
Хиро чувствовал, как у него за спиной движется целая машина, приведенная в действие Гильдией и министрами, у которых хватило ума поддержать его с самого начала. Политическая машина, работавшая прямо во дворце. В ход шло всё. Обещания о продвижении по службе или звонкая монета для головорезов и убийц, чтобы разобраться с теми, кого нельзя купить.
Машина, аналогичная механизму на его правом плече, гладкому и бесчувственному.
Всё это. Этот дворец. Этот город. Этот клан.
Скоро.