Всё же безжалостная Смерть
Заявила свои права на обессилевшую супругу,
Как заявляет права ночь после отступления дня.
И в недрах Йоми чистая любовь превратилась
в черную ненависть,
Переполняя ее чувством мести.
Бог-Создатель потерпел неудачу, ночь поглотила
все его надежды,
и ему пришлось оставить свою жену.
Черный поцелуй в губы, и Идзанаги совершил
обряд погребения мертвых.
Книга десяти тысяч дней
Отец всегда ассоциировался с неудачами.
Вот он свалился на стол с бутылкой в руке, весь провонявший застарелым потом и спиртным. На стене за ним висят медали – яркие ленты, потускневшая бронза, выгравированные кандзи «Доблесть» и «Жертвенность».
Пустые глаза на распухшем, покрытом солнечными ожогами лице, нити слюны на бороде. Уродливая культя вместо руки, искалеченное предплечье, покрытая потом кожа. Волосы, как у чучела в поле без ворон, опущенные под тяжестью сожаления плечи. На костяшках пальцев – корки шрамов от укусов матери.
За землей нужен уход – она гибнет, а он напивается до беспамятства и винит погоду, кровь, что течет в нем, богов, войну. Но только не себя.
Себя – никогда.
– Где ты был, Йоши? – рявкает он.
Мальчик весь в поту, очки покрыты пыльцой, кожа в волдырях после целого дня на солнце. Он даже не успел умыться, выпить воды, а это уже началось.
– А как ты думаешь? – Йоши протягивает руки, под ногятми у него черная грязь.
– А теперь в город попрешься, да? – заплетающимся языком произносит отец. – Шляться со своими хорошенькими дружками? Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься? И с кем?
– Кто я и чем занимаюсь – мое дело.
– Ведешь себя как низкородный мусор, ничего больше от тебя и не дождешься.
– Ты это точно знаешь, да, папа?
– Я кое-чего добился в этой жизни, маленький говнюк. Я был солдатом. Героем. Хоть я низкородный. – Он машет рукой на стены. – Я доказал этим ублюдкам кицунэ, что значение имеет не то, какая кровь течет в жилах человека. А то, какое сердце бьется в его груди.
– Боги, за что мне это…
– Ты уже достаточно взрослый, – сквозь зубы цедит отец. – Пора повзрослеть. Будь мужчиной. Будь солдатом.
– Расскажи мне еще что-нибудь, папа. Расскажи мне всё о человеке, каким я должен быть.
– Следи за языком. – Он, покачиваясь, встает и делает несколько неуверенных шагов – стандартная ежедневная программа. – Ты ведешь себя как баба, и я буду относиться к тебе как к бабе.
Мать Йоши на кухне. Стоит, опустив голову и зажмурив ярко-голубые глаза. Возвращается с полей Хана, одетая в изношенную до дыр одежду, покрытая пыльцой лотоса. Она стягивает на шею очки и тревожно смотрит то на отца, то на брата. Йоши видит выражение ее лица. Страх. В ее глазах – ужас, который омрачает ее жизнь каждый ее день. У двенадцатилетних девочек не должно быть таких глаз.