), пересмешники, свернувшиеся в своих гнездах (
тепло-и-безопасно, безопасно-и-тепло), вой одинокой обезьяны (
го-о-олод). Очень много звуков. Слишком много. Никогда в жизни Юкико не было так невообразимо шумно. Задыхаясь, она закрыла Кеннинг, словно заперла непослушного ребенка в пустой комнате у себя в голове. Она приоткрыла веки и, прищурившись, посмотрела на площадку.
В тени стояла фигура.
Высокие скулы и серо-стальные глаза. Она была укутана в пятнисто-зеленую ткань цвета леса. На талии – элегантный старомодный меч вакидзаси, ножны которого украли летящие золотые журавли. Длинная челка черной бахромой закрывала часть лица, почти скрывая шрам от ножа, идущий зигзагами со лба до подбородка.
Еще одно наследие от Йоритомо.
– Каори.
Дочь Даичи пряталась в полной темноте, настороженно глядя на грозового тигра.
– Он не причинит тебе вреда, – сказала Юкико. – Заходи.
Немного поколебавшись в нерешительности, Каори быстро проскользнула мимо Буруу. Арашитора смотрел на нее блестящим янтарным взглядом. Его крылья, одетые в металл, слегка дернулись, и он со вздохом и шипением поршней откинул голову и взмахнул хвостом, по которому побежали широкие ленивые волны.
Спальня занимала десять квадратных футов и была сделана из неокрашенного дерева, с широкими окнами, которые глядели в море ночи. Аромат сухой глицинии смешался здесь со сладким дымом свечи, стараясь прогнать боль, которая пульсировала в висках Юкико. Она со вздохом легла в неубранную постель.
– Часовые доложили, что вы вернулись, – сказала Каори.
– Прости, что не зашла к тебе и Даичи-сама. Устала.
Каори посмотрела на нее критически, плотно сжав губы. Ее взгляд задержался на пустой бутылке из-под саке у изножья кровати.
– Ты выглядишь ужасно. Заболела?
– С кораблями гильдии покончено. – Юкико положила руку на лицо, заглушив слова рукавом. – Они больше не представляют для нас угрозы.
– Ваш гильдиец отдыхает. Он ранен. И весь в синяках. Но Старая Мари говорит, что он поправится.
– Он не мой гильдиец. И на самом деле он больше не гильдиец.
– Конечно.
– В любом случае спасибо, – ее тон смягчился. – Твой отец чтит меня своим доверием. Я знаю, что вам было непросто принять Кина.
– Я искренне сомневаюсь в этом, Танцующая с бурей.
– Не называй меня так.
Воцарилась неловкая тишина, нарушаемая только шепотом сухих листьев и громовым дыханием арашиторы снаружи. Юкико закрыла глаза рукой, надеясь услышать удаляющиеся шаги Каори. Но та просто застыла, как стрекозы в бамбуковой долине, где Юкико провела свое детство. Уравновешенно. Неподвижно.