— … а ты меня сбиваешь с толку и отвлекаешь своими сожалениями, телом и прекрасной музыкой, подразниваниями и своей родинкой.
Мужчина повернулся к ней, распологая голову на локте.
— Родинкой?
Она потянулась, чтобы дотронуться большим пальцем до маленького коричневого родимого пятна под его глазом.
— Вот. Это моя отметина. Она принадлежит… — она остановила себя и начала опускать руку, но Зак перехватил ее, возвращая большой палец туда, где девушка касалась его.
— Скажи это.
— Это старое стихотворение. Оно не очень хорошее, и я все равно не совсем его помню.
— Попробуй, — рукой он снова обхватил ее бедро, мозолистыми, теплыми пальцами мягко двигаясь по ее коже, как на струнах гитары. Вайолет и забыла, что он так делал.
— Что ты играешь? — спросила девушка, ее глаза смягчились, когда она легла на свою согнутую руку и наблюдала за ним.
Его серые глаза сверкнули.
— Я не знаю. Знаю только, что это ре-бемоль мажор.
— Как «Клер де Лун».
Зак кивнул.
— Расскажи мне, Вайолет-как-цветок. Прочти мне стих.
Она глубоко вздохнула и закрыла глаза, все еще слегка прижимая большой палец к его щеке. Было рискованно поделиться им с ним, но она почувствовала, как слова вырвались из нее прежде, чем смогла себя остановить. Ее голос был мягким и осторожным, слова были такой же частью ее, как и ее души.
Темные и серые, совершенные и новые.
Мы не знаем, мы знаем, мы знали,
И все, что я хочу навсегда.
Это мое место,
Которое принадлежит мне.
Рукой Зак скользнул от ее бедра к талии, пальцами все еще играя призрачную мелодию, которую только он мог слышать. Ее тело становилось теплее, более отзывчивым, живым, пустым и нуждающимся в нем там, где она только что была заполнена. И мягкая коричневая точка под поглаживающим пальцем, казалось, пульсировала словно сердцебиение.
Рисовать и затемнять, стесняться и сомневаться,
Что она знает, что знает, и знает наверняка.
Окончена вовремя и это,
Это мое место,
Которое принадлежит мне.
Он положил руку на ее груди, упираясь ребрами в нежную плоть, все еще проводя и поглаживая пальцами по ее спине, пока в его мыслях звучала мелодия. И девушка хотела, чтобы они жили в пузыре сегодняшнего дня, где следующий момент никогда не наступил бы вообще, и все, что у них длилось бы до конца, этот момент прямо сейчас. Его музыка. Ее слова. Его тело рядом с ее.
Грубая и черная, сломанная и холодная,
Окончено, стерто и тишина овладевает
Ее сердцем, и она видит, и она
Ненавидит, но она знает.
Мое место
Никогда не принадлежало мне.
Ее голос надломился, и Вайолет убрала палец от его родинки, нежно проведя рукой по его лицу, словно очерчивая след от слез.