», – сказал я себе. Я взглянул ему прямо в глаза и, неожиданно для себя, засмеялся – он показался мне таким смешным!
– Именно в этот момент кошмар перестал быть кошмаром. Отныне я мог свободно предаваться всяческим эмоциям, положительным, отрицательным – неважно. Я подумал о [сирийских] беженцах в Кале и заплакал, и вдруг понял, что каждая эмоция так же ценна, как и всякая другая. Счастье и наслаждение, эти так называемые положительные эмоции, просто так не даются, поэтому и отрицательные эмоции тоже в своем роде хороши и полезны. Такова жизнь. На мой взгляд, пытаться сопротивляться эмоциям все равно что усиливать их. Однажды я уже находился в этом состоянии, мною владело чувство глубокого удовлетворения, и это было прекрасно. Именно это ошеломляющее чувство – даже не мысль! – пережил я и на этот раз, чувство, что ко всему и вся, включая и меня, нужно подходить с любовью.
Несколько месяцев Иэн наслаждался свободой от депрессии, а заодно и новым взглядом на жизнь – тем, чего не давал ему ни один антидепрессант. «Я буквально взлетел, как Земля в поисковике Google», – сказал он Уоттс, встретившись с ней через полгода. Несколько недель после сеанса «я был полностью связан с самим собой, со всем сущим на Земле и во Вселенной». Со временем, однако, эффект обзора у Иэна исчез, и он опять начал принимать золофт.
«Блеск и сияние, которыми окрасились и лучились несколько недель кряду мои жизнь и существование сразу после эксперимента, постепенно поблекли, – написал он спустя год. – Озарения, посетившие меня в ходе испытания, так и не вернулись и уже, видимо, никогда не вернутся. Теперь они воспринимаются скорее как идеи». Да, сегодня ему гораздо лучше, чем раньше, сказал он мне; он даже смог удержаться на прежней работе, но депрессия начала понемногу возвращаться. Теперь он мечтает только о том, чтобы ему позволили пройти еще один сеанс в Имперском колледже. Но поскольку в данный момент такой возможности не предвидится, ему только и остается что слушать музыку, которую ему ставили во время сеанса, и медитировать. «Это поможет мне вернуться в то пространство, где я когда-то был».
Более половины участников эксперимента испытали то же самое: черные тучи депрессии надвинулись на них снова; видимо, психоделическая терапия, какой бы полезной она ни казалась и как бы ее ни хвалили, не может служить одноразовой панацеей от депрессии. Но даже временную передышку испытуемые рассматривали как благословенный дар, потому как она напомнила им о том, что существует другой путь возвращения к жизни и стоит потрудиться ради того, чтобы его вернуть. Психоделическая терапия, как и электрошоковая терапия, на которую она несколько похожа, тоже является шоковой для системы – своего рода «перезагрузка» или «дефрагментация», – и ее, возможно, надлежит время от времени возобновлять. (Допуская, что повторение не скажется на эффективности лечения.) Но относительно потенциала данной терапии и контролирующие органы, и сами исследователи, да и большая часть научного сообщества, работающего в сфере психического здоровья, питают весьма обнадеживающие чувства.