Михаил Сергеевич Горбачев остался без государства.
— После подписания были речи, было, как положено, шампанское, — рассказывал Андрей Козырев. — Говорили, что сохранить Союз не удалось, но главное, что мы остались вместе. Рассказывают нелепую историю, будто американскому президенту Бушу звонили советоваться, можно это делать или нельзя. В реальности его потом поставили в известность о том, что произошло. Бушу обязательно нужно было позвонить. Я как профессионал и тогда это советовал, и сейчас считаю, что это было правильно. Хотя бы в силу ядерного параметра наших отношений мы обязаны друг друга информировать о подобных ситуациях. Это проявление ответственности в политике — объяснить логику происходящего, успокоить, что ядерная кнопка под контролем.
— Горбачев обиделся, что не ему позвонили первому.
— Напрасно он обиделся. С ним попытались связаться первым, но не получилось. Это абсолютно точно.
В этот момент президент Казахстана Нурсултан Назар-баев летел в Москву. Связались с ним, когда он уже находился в правительственном аэропорту Внуково. Ельцин по телефону прочитал ему подписанные в Пуще документы, пригласил присоединиться к ним и поставить свою подпись.
— Я поддерживаю идею создания СНГ, — ответил Нурсултан Назарбаев. — Ждите меня, скоро к вам вылечу.
Ему обеспечили воздушный коридор. Но президент Казахстана не прилетел. Не спешил присоединиться к тройственному соглашению. Хотел посмотреть: что выйдет из этого экспромта? Какой будет реакция? Отпугивало и то, что это соглашение только славянских республик.
В аэропорту Назарбаев заявил, что сожалеет о распаде единого государства, и призвал заключить хотя бы оборонительный союз и сохранить общие вооруженные силы.
Я спросил тогдашнего помощника Бакатина Вячеслава Алексеевича Никонова:
— Руководитель союзного ведомства госбезопасности знал, что готовится встреча в Беловежской пуще?
— Он знал о подготовке соглашения. У Ельцина и его команды были большие опасения, что КГБ постарается в последний момент каким-то образом сорвать встречу. К Ба-катину приходили эмиссары, чтобы удостовериться, что он не попытается арестовать Ельцина, Кравчука и Шушкевича в Беловежской пуще.
— А такая мысль возникала на Лубянке?
— В тот период было очевидно, что реальная власть уже принадлежит не союзным структурам, а республикам. Попытка арестовать Ельцина, Кравчука и Шушкевича могла бы закончиться самым чудовищным образом.
Тем не менее российский президент и его окружение тревожились: не попытается ли Горбачев в последний момент сохранить власть силой?