Единственным недостатком сего достойного пастыря было некоторое пристрастие к чарке. Не то чтобы он был запойным пьяницей, вовсе нет, но выпив батюшка иной раз становился оживленным, начинал напевать какие-то гимны, слегка при этом гнусавя, и проявлял редкое рвение к служению. Собственно, благодаря именно этой слабости отец Афанасий и согласился окрутить наших молодоженов, дав себя уговорить все тому же Будищеву. К чести батюшки следует заметить, что деньги за венчание он не взял, но при том постарался провести таинство в максимальном соответствии с правилами, что было совсем не просто в его положении.[31]
Теперь батюшка правил одним из санитарных фургонов, изредка перебрасываясь словом с сидящей подле него баронессой.
— Не холодно вам? — участливо поинтересовался священник.
— Немного, — односложно отвечала та.
— Ничего, — поспешил утешить ее тот. — Прибудем на место, разведем огонь, согреемся.
— Скорее бы.
— До Батыр-калы[32] всего ничего осталось. Даст бог, к полудню будем. Правда, говорят, текинцы намереваются в нем обороняться.
— Вы полагаете, будет бой? — встревожилась барышня.
— Ничего этому антихристу не сделается! — сердито отрезал отец Афанасий, подразумевая, очевидно, Будищева.
— Отчего вы так его называете? — прекрасно поняла о ком речь Люсия.
— А кто же он еще? Атеист, насмешник и безбожник, стало быть, антихрист и есть!
— Не сердитесь на него, батюшка. Он действовал из благих побуждений.
— Да разве я за то венчание в обиде, — усмехнулся иеромонах. — Соединить любящие сердца перед лицом Господа – дело богоугодное!
— Тогда что же?
— Ничего. Побереглись бы вы от него, барышня.
— О чем вы, батюшка?
— О вас, дочь моя!
— Но у меня нет, и не может быть никаких отношений с этим человеком!
— А вот врать отцу своему духовному нехорошо!
— Святой отец, во-первых, я лютеранка! — вспыхнула Люсия.
— Разве же это препятствие для греха-то? — вздохнул отец Афанасий.
— А во-вторых, он – женат!
— Ишь ты, — озадачился поп, — откуда сие ведомо?
— Денщик проболтался.
— Вот оно как, — задумался иеромонах.
— Батюшка, я вас прошу, не надо никому об этом говорить, — после недолгого молчания попросила сестра милосердия.
— Мое дело сторона, — после недолгого раздумья ответил священник.
При подходе к Егин-Батыр-Кале выяснилось, что текинцы не стали обороняться в ауле, очевидно, решив сосредоточить свои силы непосредственно в Денгиль-тепе. Узнав об этом, Скобелев немедленно приказал занять аул, выбрав его в качестве базы для дальнейших действий, но вместе с тем, подозревая возможность засады, одновременно послал две сотни таманцев обыскать окрестности. Казаки с энтузиазмом взялись за дело и скоро пригнали большую отару овец, брошенную прежними владельцами.