— Вот и забудь о нем. Есть масса прекрасных молодых офицеров хорошего рода, которые были бы счастливы, обрати ты на них хоть маленькую толику своего внимания. Взять хотя бы этого милого хорунжего, как его?
— Бриллинга? — переспросила Люсия, мгновенно перестав плакать. — Благодарю покорно!
— А что? — удивилась подруга. — Он хорошего рода, отнюдь небеден, со связями в обществе. Да, он был вынужден выйти из гвардии, но что с того? Вот отличится в бою и вернется в свой полк в сиянии славы…
— Негодяй еще хуже Будищева! — отрезала девушка.
— Откуда ты знаешь? — насторожилась мадам Мамацева.
— Он ухаживал за мной в Петербурге и даже был принят в нашем доме.
— Ты мне раньше об этом не рассказывала, — в голосе Кати явно прозвучала нотка обиды.
— Мне было стыдно, — призналась Люсия. — Людвиг говорил мне, что Бриллинг человек пустой и с дурной репутацией, но я тогда никого не слушала.
— И чем же все кончилось?
— Ничем. Мой отец узнал о его некоторых неблаговидных поступках и отказал ему от дома. Тогда он стал злословить в обществе на мой счет. К счастью, Людвиг в то время уже был переведен в Туркестан, иначе непременно случилась бы дуэль!
— Ах, как это романтично! — зажмурила глаза от удовольствия сестра милосердия. — Мужчина вступился за честь дамы…
— Что ты такое говоришь?! — возмутилась Люсия. — Не хватало еще, чтобы этот негодяй убил моего Людвига!
— Да, такое тоже бывает, — вынуждена была согласиться Катя.
В этот момент, из-за полого кибитки кто-то громко спросил подозрительно знакомым голосом:
— Милые дамы, к вам можно?
— Это он! — сразу же узнала его Мамацева и лицо ее расплылось в слащавой улыбке.
— Кто, он? — не поняла Люсия.
— Будищев, конечно же, — хмыкнула подруга. — Вероятно, он пришел объясниться с тобой.
— Сейчас я ему все скажу! — взвилась баронесса, и хотела было выйти, с тем, чтобы немедля выполнить свою угрозу, но на пути ее несокрушимой стеной встала мадам Мамацева.
— Ты не можешь…
— Еще как могу!
— Ты не можешь, выйти к нему в таком виде! Посмотри на себя, волосы растрепаны, глаза заплаканы… Нет, это решительно невозможно! Сначала ты умоешься и приведешь себя в порядок, а уж затем можешь высказывать ему все что тебе заблагорассудится!
— Пожалуй, ты права, — вынуждена была согласиться барышня.
— Отправляйся за занавеску, а я, тем временем, займу нашего гостя.
— Дамы, вы вообще живы? — с некоторым сомнением переспросил Будищев, не зная как истолковать упорное молчание, соединенная с непонятной суетой.
— Одну секундочку, Дмитрий Николаевич, — проворковала Катя медоточивым голосом. — Мы немного неодеты. А вы что-то хотели?