Заметив, что их обнаружили, текинцы разом поднялись, и, по-прежнему сохраняя молчание, бросились вперед. Один за другим настигали они бегущих в ужасе солдат и с яростным азартом рубили их. Единственным кому удалось достичь русских укреплений, оказался поручик Санденецкий.
— Стреляйте, позади неприятель! — успел крикнуть он, вскакивая на бруствер, но в этот момент, поравнявшийся с офицером джигит, ловко полоснул его по шее, едва не отделив голову от плеч.
Занимавшие передовой редут апшеронцы оказались в замешательстве. Командовавший ими подпоручик Готто, зная, что впереди свои, так и не решился отдать приказ стрелять, а через несколько секунд стало поздно. Ворвавшиеся в траншею враги начали резню. Сабли и кинжалы оказались в свалке куда действенней, нежели штыки. К тому же жители пустыни весьма ловко орудовали ими. В какую-то минуту погибло не менее сотни человек, а со стороны Геок-тепе к ним все прибывали и прибывали подкрепления. Почти не встречая сопротивления, они занимали параллели, убивая всех на своем пути, пока не наткнулись на командира батальона князя Магалова,[58] спешащего узнать, что происходит.
Потомок древнего грузинского рода, не успел собрать вокруг себя людей, но все же погиб, не посрамив своих предков. Выхватив револьвер, князь хладнокровно опустошил барабан в набегавших на него со всех сторон противников, а когда кончились патроны, продолжил драться кинжалом и шашкой, пока не пал под ударами противника.
На другой стороне редута, стояло горное орудие, вокруг которого развернулось целое сражение. Оказавшиеся в критический момент без винтовок канониры не растерялись, а схватившись за гандшпуги[59] и другие подручные средства, отбивались, пока не смогли зарядить свою пушку и выстрелили в упор, проделав картечью целую просеку в рядах нападавших. Увы, этот успех оказался единственным. Верно оценившие опасность, исходящую от артиллерии, враги со всех сторон навалились на горстку храбрецов и не считаясь с собственными потерями дрались пока не покончили с ними. Вместе с расчетом погиб и начальник артиллерии подполковник Мамацев, до последнего командовавший своими подчиненными.
Успех вражеской вылазки был полным. Им удалось разбить весь левый фланг русской позиции и даже захватить батальонное знамя. Прояви нападавшие больше дисциплины и кто знает, не последовало ли бы за разгромом апшеронцев поражение всего Закаспийского отряда, но почувствовавшие вкус победы текинцы были не солдатами, а налетчиками. Никто не мог бы упрекнуть воинов пустыни в отсутствии храбрости, но дисциплины им не хватало и когда поле битвы осталось за ними, привычка к грабежу взяла верх.