— Служу Богу, Государю и Отечеству! — гаркнул Федька, едва не прослезившись от нахлынувших на него чувств.
Изумленный Зандерс тоже что-то промычал, но что именно никто не разобрал, кроме, может быть, фон Левенштерна, понимающего латышскую речь. Однако последнему было сейчас не до того. Слухи о том, что он якобы предлагал своим подчиненным сдаться, успели облететь весь лагерь, по пути, как водится, обрастая все новыми и новыми подробностями. Казаки-таманцы смотрели на него просто как на зачумленного, а прочие с недоверием или даже осуждением. Возможно, дело было в его немецком происхождении и том высокомерии, с которым он его постоянно подчеркивал. И вот теперь, казалось бы, сам Скобелев наградил его наравне со всеми, и честь барона спасена, но замолчат ли злопыхатели?
Тем временем, награжденных обступили товарищи и сослуживцы и принялись поздравлять с высокой наградой. Особенно много было казаков, радовавшихся за своих станичников и однополчан. Они обнимались, хлопали друг друга по плечам, кого-то хотели даже качать, но на глазах у начальства не решились.
— Мои поздравления, барон! — неожиданно протянул уряднику руку хорунжий, в котором Будищев сразу же опознал Бриллинга.
Согласно уставам, офицерам запрещалось обмениваться рукопожатиями с нижними чинами, но в Туркестане на многие мелкие нарушения дисциплины смотрели сквозь пальцы. К тому же Бриллинг и фон Левенштерн были как бы не единственными настоящими немецкими аристократами в этих богом забытых землях. В общем, они не то чтобы приятельствовали, но частенько общались на дружеской ноге. Это Дмитрий знал совершенно точно.
— Благодарю, — кивнул вольноопределяющийся.
— Я смотрю, вы тоже отличились? — обернулся на Дмитрия бывший лейб-гусар.
— Совсем немножко, ваше благородие, — с легкой иронией отозвался тот.
— Нет, Карл, — с неожиданной горячностью заговорил курляндец. — Герр Будищев – есть прекрасный стрелок и наш успех во многом зависеть от его меткость!
— В самом деле? — иронически приподнял бровь хорунжий. — Неожиданно для моряка.
Кондуктор в ответ лишь развел руками, дескать, так уж получилось, не обессудьте. Полковой адъютант пренебрежительно хмыкнул, а барон продолжил, показывая на крест.
— Я сегодня вечером намерен устроить маленький торжеств, по случаю этого. Приходите, я будет рад!
— Непременно, — с готовностью отозвался Дмитрий, с трудом скрыв довольную усмешку.
Начальник морской батареи лейтенант Шеман слыл весьма требовательным и строгим офицером. Вверенные ему люди и техника всегда содержались в образцовом порядке. Поступивший под его начало Майер даже как-то пошутил, что будь под началом лейтенанта даже его родной отец, он и его бы разнес за малейшую неисправность. Все это никоим образом не мешало уроженцу Финляндии быть хорошим товарищем и заботливым командиром, но служба у него всегда была на первом месте.