Хотя барон фон Левенштерн и не выслужил еще эполеты, он все же, как человек светский, а паче того – обладающий средствами, был принят в офицерском обществе. А потому его приглашение на торжество или проще сказать – «вечеринку», посвященную награждению, никто не проигнорировал. Жизнь в отдаленных гарнизонах вообще довольно скучна, а тут такой повод для веселья! К тому же в числе многочисленных недостатков курляндца совершенно отсутствовала жадность, и можно было быть уверенным, что на угощение тот не поскупится.
И в самом деле, импровизированные столы ломились от всего самого лучшего, что только могли предоставить здешние маркитанты. Сервировка, конечно, уступала, но дело было в походе и прекрасных дам вокруг не наблюдалось. Суровым же воинам было все равно из чего есть и самое главное – пить. А пили они как не в себя, а потому неудивительно, что через некоторое время стали заговариваться.
— Господа, — с пьяной развязностью провозгласил Майер. — Я предлагаю тост, за нашего героя – Эдгара!
— Сашка, ты пьян! — перебил его Шеман, тоже бывший в числе приглашенных. — Мы уже несколько раз за это пили.
— Тебе что, жалко? — изумился гардемарин и в два глотка вылакал содержимое своего стакана.
— Отчего же не выпить за хорошего человека, — прогудел сидящий с другой стороны стола сотник Таманского полка, и последовал его примеру.
— И то верно, — поддержал однополчанина Бриллинг.
— Будищев, а отчего вы не пить? — поинтересовался виновник торжества у скромно сидящего в сторонке кондуктора. — Вас что-то тревожить?
— Ну что вы, — улыбнулся в ответ Дмитрий и перевернул свой стакан, чтобы показать присутствующим несправедливость обвинения.
— Интересно, что там нынче в России? — с легкой тоской в голосе поинтересовался артиллерист поручик Берг. — Так давно никаких новостей не было.
Несмотря на свою немецкую фамилию, долговязый Берг, может был более русский, чем многие коренные великороссы. Впрочем, для фон Левенштерна он прежде всего – немец, и именно потому находился в числе приглашенных. Барон вообще постарался пригласить только своих. Единственные исключения – казачьи офицеры из Таманского полка, Будищев и Шеман, который, строго говоря, был финном.
— Вы так вздыхаете, будто у вас там невеста, — ухмыльнулся Бриллинг.
— Да, — простодушно отозвался поручик. — А как вы догадались?
Разговор только что шедший исключительно о прошедших и о грядущих боях и сражениях, немедленно переключился на дам. У кого-то в центральной России или на другом берегу моря остались возлюбленные, у других жены, у третьих разбитые сердца. Впрочем, последних было немного. Все-таки, большинство из гостей были довольно молоды.