— Ах вы, проказник! Так у вас был роман?
— Увы, мой друг. И именно этот, как говорили в старину «марьяж», и стоил мне карьеры. Да-да, её папаша отчего-то взъелся на меня, и мало того, что отказал от дома, так и похлопотал, чтобы предмет страсти его обожаемой дочери убрали из Петербурга. Но, как видите, его усилия пропали втуне.
— Великосветская дама с титулом и высокопоставленным отцом, кто же это мог быть? — задумался вслух Майер.
— А я слышал, что ваше благородие вылетели из гвардии за скандал в ресторане, — с кривой усмешкой заметил Будищев.
— Что?! — вскинулся Бриллинг.
— Говорили еще, что какой-то купец лейб-гусара не то по матушке послал, не то сразу в бубен зарядил…
Большинство из присутствующих были изрядно навеселе, а оттого не сразу поняли, о чем говорит кондуктор. И прояви хорунжий больше выдержки, ему наверняка удалось бы обратить все в шутку или обернуть слова моряка против него самого, но в этот момент он узнал давнего обидчика и, против своей воли, вскочив с места, крикнул:
— Так это ты?!!
— Признали кого, ваше благородие? — издевательски отозвался в наступившей тишине Будищев.
— Я… я… я тебя убью!!!
— Да вы, батенька, надрались, — сочувственно покачал головой Дмитрий.
Взбешенный Бриллинг попытался схватиться за шашку, но привычные к таким сценам офицеры сумели пресечь назревающий скандал.
— Кажись, нам пора! — нетерпящим возражений голосом заявил сотник. — Завтра догутарим, коли охота будет.
— Честь имею! — кивнул, ничего толком не понявший Майер и щелкнул каблуками.
— Мы тоже пойдем, — согласно кивнул Шеман и решительно приказал подчиненным: — за мной!
— Что есть случиться? — широко распахнул глаза вообще ничего не сообразивший фон Левенштерн.
— Все было зашибись, братан, — тихо, практически про себя, ответил Будищев. — Даже никто не подрался.
На самом деле, он уже злился на себя за то, что не сдержался и выдал себя своему врагу раньше времени. Просто в описании данном Бриллингом, он сразу же узнал Люсию Штиглиц, и это почему-то неприятно задело его.
— Все в порядке, барон, — поспешил успокоить хозяина лейтенант. — Просто, нам, действительно, уже пора. Честь имею!
Возвратившись к себе в палатку, Дмитрий хотел было что-нибудь пнуть с досады, но заметив, что Федор мирно спит, решил не шуметь. В самом деле, злиться следовало только на себя. Ну, в самом деле, какое ему дело до хвастовства бывшего лейб-гусара? Хочет из себя корчить героя-любовника, да и флаг ему в руки… пусть потешится перед смертью! Еще пару дней потерпеть, и словил бы господин Бриллинг шальную пулю, от неведомого джигита. «Царство Небесное», как говорится. Спи спокойно, дорогой товарищ, мы за тебя отомстим. Тьфу!