— Накройсь!
Вернув кепи на голову, Дмитрий повернулся в сторону Майера и, увидев его довольную физиономию, не удержался от вопроса:
Что такой радостный?
— Успел, — расплылся в улыбке гардемарин.
— Куда?
— Папиросы успел взять!
— Красавчик! — усмехнулся кондуктор, но тут же согнал с лица неуместную улыбку, поскольку перед войсками появился Скобелев.
— Здорово, братцы! — крикнул Белый генерал. — Поздравляю с первым боевым походом! Нынче мы пойдем вперед до тех пор, пока не встретим текинцев, а встретим – разобьем. Много говорят про них, но мы докажем, что они такие же халатники, как все в Средней Азии. Вы меня не знаете, и я вас не знаю; но я про вас много слышал, да и вы про меня также слышали. Теперь пойдем, и я вам покажу, кто я таков, а вы мне тоже покажете, что вы за молодцы. И так с Богом, вперед! Прогремите про Белого царя и про матушку Русь![9]
— Ура! — загремело ему в ответ. — Ура, — кричали казаки и пехота, артиллеристы и саперы.
— Ура! — слышалось из рядов остающихся в Бами, и уходящих в поход. — Ура! — кричал вместе со всеми Дмитрий, увлеченный всеобщим порывом.
— Ура! — неслось со всех сторон, а некоторые принялись срывать с себя шапки и кидать их в воздух, приветствуя своего вождя.
— С эдакими молодцами, да не победить! — крикнул напоследок Скобелев и, ударив своего коня шпорами, понесся вдоль строя.
В путь русский рекогносцировочный отряд двинулся уже вечером. Шли всю ночь, лишь иногда делая короткие привалы, для отдыха. Поначалу все было хорошо, солдаты бодро шагали по песку, изредка перебрасываясь между собой короткими фразами или шутками. В авангарде шла кавалерия, скоро вырвавшаяся вперед, впрочем, не настолько, чтобы считать отряд разделившимся. За ними шла артиллерия, сначала дальнобойные пушки, потому горные, а за ними моряки. После двуколок с митральезами две роты пехоты, затем обоз, а в арьергарде дефилировала полусотня полтавцев.
Увы, с наступлением утра эта идиллия подошла к концу. Поднявшееся из-за барханов солнышко начало все сильнее и сильнее припекать и скоро не стало слышно ни разговоров, ни прибауток.
— Ох и жарко, — выдохнул Шматов, прикладываясь к баклаге. — Горло пересохло мочи нет!
— Поберег бы воду, — хмуро заметил шагающий рядом Будищев.
— А на что? — искренне удивился приятель, — в Бирме новой наберем.
— Где? — сбился с шага от неожиданности Дмитрий.
— Ну в этом, как его… их высокоблагородие говорили…
— Беурме?
— Ага, в ей.
— Угу, а текинцы типа не знают, что нас туда хрен несет?
— Может и знают, а только что они сделают?
— Поживем, увидим, — пожал плечами Будищев и, усмехнувшись, добавил: — хорошо ещё, что тебя в Бирму потянуло, а не в Таиланд.