С этими словами, Скобелев протянул Будищеву руку, как бы показывая, что они теперь ровня. Почтительно пожавший ее Дмитрий не без удивления отметил, что генеральская ладонь оказалась мозолистой и крепкой, а рукопожатие получилось по-настоящему мужским, а не как обычно, когда начальник снисходительно протягивал подчиненному три вялых пальца.
— За такое грех не выпить, — подал голос поднявшийся со своего кресла полковник.
— И то верно, — охотно согласился генерал. — Шампанского, правда, нет, но кахетинское весьма недурно…
— Если можно водки, — охрипшим голосом попросил новоиспеченный офицер, отчего-то поморщившийся, когда услышал про «кахетинское».
Денщик уловив пожелание господ с видом заправского метрдотеля разлил прозрачную жидкость из графинчика по серебряным стопкам, после чего те дружно чокнулись и выпили по-гвардейски, не закусывая.
— Отдельная благодарность, — доверительно склонившись к Будищеву продолжил Михаил Дмитриевич, — за пленного мальчишку. Ваше благородство разом уменьшило текинское войско на несколько тысяч человек, так как его родственники согласились держать нейтралитет. Я во всех подробностях написал об этих обстоятельствах его величеству, так что можете ожидать награду и за это.
— За богом молитва, а за царем служба не пропадают, — вставил с усмешкой Вержбицкий.
— Что скажете об этом молодце? — поинтересовался Скобелев, когда новоиспеченный прапорщик вышел из кибитки, и они с начальником артиллерии смогли, наконец, поужинать.
— Странный молодой человек, — пожал плечами умудренный жизнью полковник, поддевая кусок жаркого вилкой.
— Чем же?
— Да как вам сказать, ваше превосходительство. Не трус, но в пекло дуриком, как это часто бывает с господами офицерами, не полезет. Осторожен и ничуть этого не стыдится, однако если угодит в передрягу, то дерется отчаянно, а уж стреляет и вовсе так, будто ему черт ворожит. Еще очень внимателен разным к мелочам. Взять хоть эти патроны, будь они неладны! Никто ведь не приметил, а он углядел. При всем при этом еще и хитер, как десять маркитантов. Они, кстати, уже на него жаловались.
— Даже так?
— Случалось, — скупо усмехнулся Вержбицкий.
— И говорит странно, — припомнил Скобелев. — «Крайнее дело»…
— Точно. С его легкой руки теперь все охотники говорят не «последнее», а «крайнее».
— Но почему?
— Даже не знаю, Михаил Дмитриевич. Вроде как примета плохая.
— Стало быть, суеверен?
— В том-то и дело, что нет.
— И впрямь, странно. Ладно, поживем – увидим. Впереди поход, а вояка он знатный и офицер из него получится толковый.
Выйдя от командующего, Дмитрий с трудом перевел дух. За время ожидания он успел изрядно проголодаться, а поднесенная генералом теплая водка, оказавшись в желудке, настоятельно рекомендовала закусить и… выпить еще! Делать было нечего и новоиспеченный прапорщик отправился к маркитанту.