После того как Шматов угодил в госпиталь, быт его пришел в полное расстройство. Денщика, или как говорили на флоте вестового, ему как унтеру не полагалось. Поэтому готовить и следить за платьем теперь приходилось самому, на что категорически не хватало времени. Хорошо хоть в Бами вернулся Майер и его верный Абабков за скромное вознаграждение привел в порядок мундир к приезду Скобелева.
— Чего изволите? — скривился как от зубной боли при виде Будищева торговец, совсем недавно имевший неосторожность пожаловаться начальнику гарнизона на бравого моряка.
Конфликт, в сущности, был пустяковым. Карапет Арутюнов, так звали незадачливого коммерсанта, случайно продал кондуктору бутылку уксуса, по недоразумению назвав оную кахетинским вином. Дмитрий хотя и не был большим знатоком вин вообще, и кавказских в частности, все же сумел по достоинству оценить вкус и букет, после чего вылил столь изысканный напиток в глотку маркитанта, а в качестве штрафа забрал из лавки две бутылки водки. Казалось бы, зачем поднимать шум? Увы, унтер-офицерские погоны Будищева ввели в заблуждение несчастного торговца, и он пошел искать правду к начальнику гарнизона. На его несчастье, Вержбицкий в тот день отлучился и жалобу принял замещавший его полковник Арцышевский, славящийся своей свирепостью к жульничающим маркитантам. В общем, дело кончилось тем, что Будищева попросили более не шалить, а Арутюнова выпороли.
— Как здоровье? — участливо поинтересовался Дмитрий, у пошедшего пятнами торговца.
— Спасибо, хорошо, — прошипел тот.
— Что-то ты бледный, давай, может, присядем?
— Мэст нэт! — с явным удовольствием в голосе процедил маркитант, ни разу не садившийся со времени экзекуции, и даже спавший исключительно на животе.
— Будищев, это вы? — неожиданно позвал моряка сидевший в компании артиллеристов прапорщик Панпушко. — Идите к нам!
— Почту за честь, — охотно согласился тот.
Большинство из присутствующих офицеров хорошо знали Дмитрия, а потому возражений с их стороны не последовало. Напротив, они дружно сдвинулись, освободив боевому товарищу место. Еще через секунду перед ним оказалась глиняная тарелка с немудреной закуской и сделанный из бутылки стакан.
— Выпьете? — поинтересовался поручик Хомиченко, бывший старшим за их столом.
— Запросто, — кивнул Будищев. — Тем более есть за что.
— О, у вас повод! И какой же, позвольте полюбопытствовать?
— Я только что был в штабе и получил известие, что уже почти два месяца являюсь кавалером ордена святого Владимира.
— Каково! Да точно ли это?
— Не знаю, но вряд ли бы Скобелев стал так шутить.