Я был вынужден закрыть свои депозиты у английских сефардов, и тут у меня едва не возникла проблема.
Еврей с простым английским именем Томас Джонсон (Томасов в Англии было "как собак не резанных") на мою просьбу о закрытии последнего депозита, поднял взгляд от бумаги, лежащей перед ним на столе, и спросил, знает ли португальский король Жуан о том, что я добываю в Бразилии золото, плавлю его и чеканю из него монету?
- Это вас сильно заботит? - Спросил я сурово.
- Это должно заботить вас.
- Меня это заботит, - сказал я. - И я рассчитываю на то, что ваша "контора" оставит в секрете полученную от меня информацию. Штрафные санкции за неисполнение данных условий контракта слишком значительные, чтобы ими пренебречь, не так ли, сэр?
Обращение "сэр" без имени и фамилии для этого времени было оскорбительным.
- Естественно, сэр Питер Диаш, потупившись согласился управляющий.
* * *
Через месяц от короля Жуана мне пришло письмо, написанное, конечно же не им лично, а его секретарём. В письме король уведомлял меня, что к нему обратился некто Томас Джонс с письмом, сообщивши о том, что я, дескать, утаиваю от португальской казны добытое в Бразилии золото, которое плавлю и чеканю из него английские соверены Генриха VII. Португальский король извинялся, но просил от меня доступа к моим приходным книгам для сверки объёмов пятой части, отправляемого ему золота.
Следом пришло подобное письмо от главного казначея Ордена, просившего позволить сверить поступающую от меня десятину.
Ответив на письма положительно, я отправился к Тому Джонсону и предъявил ему королевское письмо, где чёрным на белом стояло его имя.
- С вас, уважаемый, неустойка - миллион фунтов золотом. Я официально уведомляю вас, что обращаюсь с иском в королевский суд.
* * *
Переселив из Йоркшира крестьян и городскую бедноту, я волевым решением уменьшил цену на шерсть на двадцать процентов, о чём вывесил объявления на рыночных площадях и этим снизил бунтарские проявления до нуля.
Осталось дело за малым, убедить не бунтовать дворян. Абсолютистская политика Генриха Восьмого, минимизировавшего деятельность тайного совета и переложившего принятие решений на меня и моих людей, возмущало аристократов, привыкших, что их постоянно подкармливают из королевского бюджета.
Практически все государственные должности я замкнул на себя: шерифы, лесничие, все были из моих бывших моряков, к этому времени уже изрядно помотавшиеся по свету и кое-чему от меня научившиеся. На время исполнения ими обязанностей я наделял их земельным участком и неплохим жалованием. Ранее эти должности получала местная аристократия и сейчас появилось очень много недовольных.